вылился свет: красный, синий, зеленый… Это было что-то волшебное, похожее на северное сияние, только совсем маленькое, и находилось так близко, что Ариадна могла дотронуться до него. Из глаз ее текли слезы. А энергия сияния возросла и будто взорвалась, распространившись по всему миру. Лучи проникали в каждый дом, в каждый уголок — фиолетовые, красные, зеленые… Это произошло мгновенно. Почти незаметно. Как блики в глазах.
Светлая магия вернулась в мир и осталась в нем. А затем начали зажигаться оставшиеся планеты. В начале желтая. Желтый — цвет радости и веселья. Затем зеленая — цвет жизни и природы. Ариадна сидела на полу и не могла перестать рыдать. Он умер, а она его не вернула. Зеленый — цвет предпоследней планеты. Пора бы уходить. Но куда ей торопиться? К кому? За склепом — лишь кладбище с мертвецами. Синяя, последняя планета зажглась.
История обезличенного мальчика История прошлого XVIII
Сложно сказать, сколько он пролежал так. Пару часов, дней, месяцев? Мальчику казалось, что его забрала смерть — слишком долго он ничего не чувствовал. Но вот теперь очнулся под осенними листьями. Кажется, ничего не изменилось, но демона в себе он не ощущал. Мальчик жутко хотел пить, поэтому он побежал к озеру и в воде увидел свое отражение. Это было не его лицо: странная форма, странные губы, странные лоб и уши и всё! Черные волосы чуть пробивались на лысой голове. Мальчик не узнавал в этом облике ничего своего. Разве только глаза. По-прежнему большие ярко-зеленые глаза. Они с удивлением глядели в отражение. И только по ним мальчишка понял, что этот подросток в воде — теперь он сам. И брови черные, и ресницы черные. А вот руки, ноги — всё те же, и волосы на них по-прежнему светлые.
Кажется, получилось. Кажется, демон ушел. Беспокойство тоже, но пришло что-то взамен, что-то, что застряло в сердце. Наверное, обида и сожаление за прошлое. Но это достаточная плата за свободу. Мальчик улыбнулся уголком рта. Теперь это его рот, его губы. Надо к ним привыкать.
Он встал и пошел собирать вещи. Начиналась новая жизнь.
Только вот там, в озере, на глади воды всё еще отражалось новое лицо Ксандра Атталя с легкой победоносной улыбкой, скривившейся на губах.
История обезличенного мальчика История прошлого XIX
Очередь на пробы в Академию — довольно скучное занятие. Ждешь дня два, чтобы тебя только увидели. И не факт, что возьмут. Но подросток был уверен, что всё получится. У старухи он многому научился и теперь мог называть себя магом. Дети выходили за большие ворота, возвращались через несколько минут и с улыбкой на лице восклицали: «Да! Я точно пройду!» — или бубнили: «Идите к черту. Можете и не пытаться».
Парнишка в фиолетовой рубашке вернулся из-за врат.
— Привет. Ну как там? — спросил у него Ксандр, который сейчас тоже собирался идти.
— Привет, конечно. Но и сразу пока, — презрительно ответил мальчишка в фиолетовом. — Из всей этой огромной толпы, из трехсот человек, собираются набрать человек сорок. И еще десятку-двадцатку отбросят в первый год обучения, и того выпустят человек десять-восемь.
— Так ты боишься не пройти?
— Ха. Я-то — пройду.
— Уверен?
— Да. Хочешь, по буквам назову твое имя? — Парнишка в фиолетовом присел на корточки и стал точно сканировать собеседника. — Первая буква твоего имени — «Х» (икс).
Мальчик испугался.
— Да, ты прав. Я Хаокин.
Он назвал это имя только потому, что и «Ксандр», и «Хаокин» на билийском писались с одной и той же буквы.
Позвали следующего — Хаокина. Как непривычно себя так называть.
Хаокин вышел на середину двора. Был противно-жаркий вечер. Мошкара летала. Эксперты-судьи, всего их было двенадцать, сидели под шезлонгом на пригорке. Подростку приходилось смотреть на них снизу вверх.
— Имя, — сказал первый.
— Хаокин.
Они как будто ждали еще чего-то. Фамилии или отчества, например, или второго имени.
— Это всё? — спросил другой эксперт.
— Просто Хаокин, — ответил мальчик, голос его немного дрожал.
Третий вдруг заговорил с ним на мертвом языке, на котором обычно произносятся многие заклятия:
— Понимаешь ли ты, что я сейчас тебе говорю?
— Нет. Зачем вы разговариваете со мной на мертвом языке? Хотите поставить меня в неловкое положение?
Четвертый попросил подростка продемонстрировать какие-нибудь приемы борьбы. Хаокин ответил, что не учился драться, а когда его пытались задушить, побить, убить, действовал на адреналине. Никто не понял подростка. Потом Хаокин поправился и сказал, что все-таки знает кое-что. Он притянул к себе лук со стрелами и убил пролетающую над собой птицу.
— Полагаю, это считается за прием борьбы? По крайней мере, им я смогу вырубить любого, кто захочет со мной подраться.
Хаокин проходил испытания, отвечал на вопросы. Самым интересным была демонстрация магических способностей в конце. К этому он готовился. С улыбкой Хаокин приступил. Движением рук он управлял водой в фонтане: менял форму, мгновенно замораживал, кружил вокруг себя сферой, отбрасывал в сторону, обливал стражников. Затем всё вокруг затряслось, а подросток поднялся вверх на куске земли. Далее он повернулся спиной к экспертам, сделал шаг назад и начал падать, а потом резко вскружил вокруг себя воздух. Одежда его то вздувалась, играя волной, то, наоборот, прижималась к телу. Хаокин приземлился. И последний элемент представления — эпичный огненный поток, а мальчик в центре него. Вот это у Хаокина вышло чуть хуже остального.
Мальчишка взглянул на экспертов и слегка усмехнулся. Теперь он глядел на них сверху вниз из-за возросшего грунта. Судьи только сейчас это заметили.
Через два дня группа из сорока трех человек была набрана. К Хаокину подошел тот парнишка в фиолетовом из очереди.
— Что ж, видимо, добро пожаловать! — сказал он. — Я — Вельзи.
— Привет, Вельзи. Будем знакомы.
Они праздновали поступление с самого утра.
— Изображаешь из себя трезвенницу?
Была звездная ночь. И подростки выбежали за пределы Академии. Вельзи и Хаокин уже называли себя лучшими друзьями. Они шли в
