Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
Наш же небольшой очерк ни в коей мере не претендует на полноту освещения темы ниндзя и ниндзюцу. Он скорее призван привлечь внимание читателя лишь к некоторым аспектам истории этого необычного, во многом действительно загадочного явления. Причем автор хотел бы сделать попытку рассказать об истории ниндзя и ниндзюцу, отталкиваясь как раз от популярных представлений о ниндзя, более или менее распространенных среди его соотечественников.
Итак, что же значит само слово «ниндзя» (переделанное англоязычными авторами в «ninja», а русскоязычными мальчитками в «нинзя»)? Тут читателя подстерегает первая загадка, или скорее неожиданность – до начала XX века слово в таком звучании не употреблялось ни в источниках, ни в литературе по истории Японии. Хотя иероглифически оно всегда писалось одинаково (два иероглифа в таком сочетании появились не позже XIV века), прочтение его было другим – «синоби-но моно». Для тех, кто немного знаком с японской культурой, это не должно казаться странным, ведь, например, слово «сэппуку» – это всего лишь другое прочтение тех же иероглифов, что и считающееся вульгарным «харакири». Так что «синоби-но моно», «синоби-моно» или коротко «синоби» – это то же, что и ниндзя, и означает «скрывающийся», «что-то тайно делающий» или даже «невидимый человек». Иными словами – это может быть шпион, лазутчик, диверсант, и даже просто вор, взломщик (или даже грабитель с большой дороги, злодей – акунин – да-да, именно так переводится псевдоним Григория Чхартишвили, прекрасного япониста и автора «интеллектуальных детективов»).
Интересно, что слово синоби (или, если хотите, ниндзя) было далеко не единственным для обозначения людей, занимавшихся разведкой и диверсиями в средневековой Японии. Одно полное перечисление этих слов займет немало места. Самыми распространенными терминами были «кандзя», «тёдзя» (оба слова означают «шпион, лазутчик»), «дацуко» («похитители слов»), «кёдан» («подслушивающие разговор за едой»), «моно-кики» («подслушивающие»), «суппа», «сэппа», «раппа», «топпа» (соответственно «проникающие», «бьющие» и «мятежные волны») и множество других, отражающих многообразие деятельности ниндзя (далее мы будем все же называть их так, опять же отталкиваясь от массовых представлениях о синоби-но моно). Кстати, среди оригинальных японских названий отсутствуют определения типа «воины-тени», «воины-призраки», «рыцари ночи», «рожденные во тьме» и тому подобные громкие названия, которыми пестрят названия западных и русскоязычных книг о ниндзя (не исключая и данного очерка, в заглавии которого автор сознательно пошел на маленькую провокацию). При этом мы совершенно не хотим сказать, что некий мистический ужас перед дерзкими и порой необъяснимыми деяниями ниндзя в Средневековье отсутствовал. Просто в выборе названий для людей данной профессии тогдашние японцы были несколько сдержанней и прагматичней, к тому же они не были озабочены маркетинговыми технологиями, связанными с выбором названия для продукта. Тем более им не пришла бы в голову мысль назвать ниндзя какими-нибудь «последователями мистического учения» – уже хотя бы потому, что для человека, живущего в еще «нерасколдованном» мире, многие вещи и явления (включая призраков, демонов, злых и добрых духов и т. д.), представляющиеся нашим современникам «мистическими», кажутся по-своему обычными и очевидными.
Кем же были эти самые «скрывающиеся люди» и что представляло собой «искусство (или ремесло) ниндзя» – ниндзюцу? Скажем сразу – они не были членами неких «тайных кланов» или «касты отверженных», какими часто предстают в фильмах и популярных книгах. Кланы (то есть рода), члены которых профессионально занимались ниндзюцу в течение многих поколений, в Японии были, но, как правило, они имели вполне мирную и легальную профессию-прикрытие (врачей, оружейников и т. д.). Говорить же о «касте отверженных» и вовсе нелепо – в средневековой Японии кастовой системы не было, границы сословий не были непроницаемы, а ниндзюцу практиковали представители самых разнообразных социальных слоев – самураи, дзи-дзамураи, или госи («земельные самураи», одновременно со службой обрабатывавшие свой участок земли и не имевшие над собой господина), отшельники ямабуси, сохэи – буддистские монахи-воины, крестьяне и горожане, хотя среди них и заметно преобладание бедных слоев населения.
Поэтому ниндзя – это не сословие (его представители имеют права и обязанности, определенные законом), не каста – ниндзя мог быть, а мог и не быть рожден в семье, практиковавшей ниндзюцу, не религиозная или иная «мистическая» секта, а скорее – человек, принадлежащий к очень важной и нужной, хоть и смертельно опасной, морально довольно «скользкой» и не слишком афишируемой профессии, роду занятий. Короче – шпион и диверсант-профессионал, солдат удачи, который, в силу отсутствия единого централизованного государства, имел достаточно широкое поле применения своих талантов и навыков. Это абсолютно не значит, что у ниндзя, как и у средневековых европейских или даже современных наемников, напрочь отсутствовал некий кодекс, или, скорее, свод норм поведения – безусловно, они были, и мы еще поговорим о них. К сожалению или к счастью, ниндзя как исторический феномен давно исчезли с этой планеты. Остался неоднозначный образ и избирательно трактуемые, развиваемые традиции, образцы оружия, снаряжения, технологий. Современные «ниндзя» имеют лишь косвенное отношение к ним по форме (хотя содержание их подготовки и сути занятий ниндзюцу совсем иное), современные же наемники и бойцы спецподразделений – похожи на них по сути, но не по форме (ибо последняя все же сильно изменилась за прошедшие века).
Теперь несколько слов о понятии «ниндзюцу». Обычно его переводят как «искусство ниндзя», «ремесло ниндзя» или даже «путь ниндзя» – по аналогии с путем самурая. Кстати, последняя аналогия в свое время была достаточно модной в англо– и русскоязычной литературе. Ее суть, в зависимости от позиции конкретного автора, состоит либо в возвеличивании пути самурая как рыцарского, честного, открытого, светлого, «янского», и, соответственно, «пути ниндзя» как бесчестного, скрытого, темного, «иньского», либо же в противопоставлении «зашоренного ненужными ритуалами и этическими догмами» искусства самураев более эффективному и не обремененному ничем лишним (в том числе этими самыми догмами) искусству «демонов ночи». Логическая ошибка здесь не только в абсолютно некорректном противопоставлении профессии сословию (а мы знаем, что среди ниндзя были и самураи), но и в неверном понимании китайско-японских терминов «ян» и «инь». Действительно, Фудзибаяси Ясутакэ, профессиональный ниндзя-дзёнин (о структуре организаций синоби речь будет идти далее), автор «Бансэнсюкай» – уже упоминавшейся нами «энциклопедии ниндзюцу» XVII века, пишет о «светлом» и «темном» в искусстве войны, причем это «ян» и «инь» он выделяет и в рамках самого же ниндзюцу. Но «свет и тьма» – это ни в коем случае не европейские «добро и зло». Светлое, «янское» в ниндзюцу (так называемое ёнин) – это принципы и методы стратегии и оперативное дело (сюда входит организация шлионских сетей, анализ полученной информации, разработка стратегических планов на основе разнообразнейших факторов, прогнозирование и т. д.). Этим занимались не простые ниндзя-исполнители (гэнин) и даже не командиры среднего звена (тюнин), а элита ниндзя – руководители, называвшиеся дзёнин. Темное же (иннин) ниндзюцу – это тактика, включающая конкретные способы добывания, хранения и передачи секретной информации, проникновения в открытую или с помощью «легенды» на вражескую территорию, разнообразнейшие уловки (делившиеся на множество категорий – например, подражание чужим голосам, приемы подслушивания и подглядывания, усыпления бдительности стражи, физические и психологические тренинги и т. д.), собственно боевой компонент (который ниндзя постоянно и весьма охотно дополняли и совершенствовали за счет любых внешних источников – от многочисленных японских школ единоборств до европейских технологий XVI–XVII веков). К иннин относили и снаряжение, оружие, подсобные приспособления и т. д. И так же как «ян» и «инь» вместе являют собой дао, ёнин и иннин вместе представляли собой ниндзюцу – по определению А. Горбылева: «целостную систему стратегического шпионажа и войсковой разведки (располагающей тщательно разработанной теорией, богатым арсеналом приемов, оригинальной методикой подготовки агентов, опирающуюся на использование большого арсенала специальных технических средств), сложившуюся в Японии в конце XVI – первой половине XVII веков».
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
