Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
— И снова спасибо, Киш, — Марк учтиво кивнул. — Только что ты подразумеваешь под «всё наладится»? Что должно наладиться? Ты говоришь, не пятьдесят? Я всегда знал, рано или поздно этим всё закончится, но думал: когда это ещё будет — лет в пятьдесят!.. А всё оказалось куда быстрей.
— Но почему? За что? Что случилось?
Марк неопределённо пожал плечами.
— Как тебе сказать, Киш? Случилось то, что случилось.
— Извини, — Киш помахал рукой, словно хотел стереть с доски свои предыдущие слова, — рассказывать не обязательно. Это я так, от ошеломления.
— Да ты не стесняйся, спрашивай, — неожиданно поощрил его Толяныч, — дело житейское. И не делай трагическую физиономию. Если говорить коротко: мне слишком повезло. Слишком. А когда слишком везёт, быстро доходишь до черты, где везенье кончается. Это естественный ход событий, Киш. Ты же не спрашиваешь: «За что я промок под дождём?» Так и тут. Обычные законы метафизики. Я узнал, кто на самом деле правит миром. И им это не понравилось. Вот и все дела.
Марк замолчал, по-видимому, ожидая, что на Киша его сообщение произведёт сильнейшее впечатление. А может, Кишу просто показалось. Но вместо потрясения на него вдруг нахлынула острая жалость к Толянычу.
— Ну и подумаешь, — заговорил он расстроено, — я тоже знаю, кто на самом деле правит миром: правительства, корпорации и тайные общества… Я понимаю, ты говоришь о конкретных персоналиях или конкретных схемах, но… И что, никто не мог тебя никак защитить?
Марк немного помолчал.
— Так ведь, Киш, — произнёс он с лёгкой усмешкой, — дементализация — это и есть защита.
— Да ну! — усомнился Киш. — Как это?
— Да вот так. Сам догадайся.
— Пожалуй, — согласился Киш, немного подумав. — Гуманитарной акцией это, конечно, не назовёшь, но она делает человека безопасным, так?
— Так, — согласился Толяныч. — Если только…
— Если только — что?
— Если только какой-то лишний осколок информации не застрял на бескрайних просторах неокортекса… Давай начистоту, Киш, дементализация не даёт стопроцентной гарантии полного забывания запретной информации. Какой-то обрывок всегда может остаться. И это всегда потенциальная опасность. А как выяснить, остался осколок или нет? Вот в таких незатейливых дружеских разговорах. Так что если тебя попросили со мной побеседовать, не стесняйся — спрашивай, о чём надо.
Зазвенела пауза.
— Ты думаешь, что меня к тебе подослали с расспросами? — поразился Киш. — Да я только два часа назад узнал, что ты в городе. От Шедевра. Или ты думаешь, что Шедевр тоже в сговоре?
— Это так и должно выглядеть, — кивнул Марк, — как естественный ход событий… Да ты не парься, Киш, дело житейское. Ты думаешь, я тебя осуждаю? Я, наоборот, рад, что ты согласился.
— Я согласился?
— Как друг, ты и должен был согласиться. Потому что если не ты, то будет кто-то другой. А кто-то другой может быть кем угодно, правильно?
«А вдруг так оно и есть? — мелькнуло в голове Киша. — Вдруг весь процесс с Варварой задуман именно с этой целью? Ведь не так трудно просчитать, что с цветовой гипотезой Аккадского я обращусь именно к Шедевру. Но это значит, что Варвара и Аркадий каким-то образом связаны с теми же структурами, что и Марк, — или, наоборот, с конкурирующими».
Он тряхнул головой, чтобы отогнать бредовые мысли: слишком громоздкая подготовка со многими тонкими местами: ну, например, Шедевр мог бы и сам поехать к Марку, не дожидаясь его, Киша.
«А вдруг и это входит в чей-то план? — снова подумалось ему. — Ведь не обязательно, чтобы в нём был задействован только один человек! Может быть, те, кто следит за Толянычем — если такие люди и вправду есть — хотят подослать к Марку сразу несколько друзей?»
Он ещё раз тряхнул головой — на этот раз решительней. Подозрительность Толяныча явно плохо на него действовала.
— Что я тебе скажу, — сказал он Марку, — помнишь, у нас было правило «Попал в пробку — не лезь в бутылку»? Сейчас такая же ситуация. Ты и сам понимаешь: доказать, что чего-то не было, если его не было, невозможно. Как я докажу, что никто ко мне со специальным поручением относительно тебя не обращался? Никак. Ты, конечно, и дальше можешь меня подозревать, но что поделаешь? Обижаться глупо. Были времена, когда дружба давала нам больше, чем мы дружбе. Теперь, по-видимому, пришла пора возврата долгов: мы должны давать дружбе больше, чем она — нам, иначе всякая дружба кончится.
Марк молчал.
— Короче, может, и жаль, что меня к тебе не подослали, — продолжал Киш, — потому что тогда у нас было бы больше информации. Но, чего не было, того не было. Интересней другое, Марк: интересней посмотреть — а могло ли такое быть, чтобы они к тебе кого подослали? Зачем им это? Ведь при желании они могли сделать так, чтобы ты вообще не помнил, кто ты такой.
— Или отправить в страну теней, — негромко уронил Марк.
— Или это, — неохотно согласился Киш.
— Так ведь одно другому не мешает. Иногда убирать человека сразу не комильфо. Это будет прямым подтверждением того, что он обладал опасной информацией. Поэтому лучше вначале локализовать проблему, выждать, и потом уже устроить настоящую зачистку.
— Может, и так, — кивнул Киш, — а может, и не так. В мире полно конспирологов, уверенных, что они-то знают, кто на самом деле управляет миром. И чем больше версий, тем для вершителей лучше. Если ты выскажешь ещё одну — пусть и наиболее приближённую к истинному положению дел — то что с того? Разве к твоей версии будет больше доверия, чем к другим? Тем более что о полноценном знании говорить не приходится — речь может идти только об осколке истинной информации, остальное будет не более чем произвольной реконструкцией. А вершители мира, как мне представляется, потому и вершители мира, что не только обладают самыми большими ресурсами для отправки в страну теней, но и как никто умеют обращать минусы в плюсы, выдавать чёрное за белое и наоборот. Так что убирать тебя только за то, что ты узнал, кто они, просто нелогично. И если они могут опасаться того, что на их инкогнито прольётся свет, то гораздо практичней посмотреть, с кем ты в дальнейшем станешь общаться, кто тобой интересуется и так далее. И, наконец, Марк, положа руку на сердце: можешь ли ты утверждать, что самое опасное в информации, которую ты узнал, — это персоналии? Может, ты знал ещё что-то — например, алгоритм принимаемых решений или алгоритм смены алгоритмов, или ещё что-то, о чём теперь можно только догадываться? Даже если дело действительно в конкретности персон, всегда остаётся сомнение и подозрение, что было ещё что-то важное. И вот в этом состоянии, в этих сомнениях, разве ты так для них опасен, что им непременно нужно тебя убрать — даже по прихоти? Для вершителей это слишком мелочно. Так что, Толяныч, я уверен: всё у тебя будет хорошо. Не знаю, как это устроится, но ты будешь счастлив. Твоя натура остаётся при тебе: ты обязательно будешь счастлив.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
