Прибыл лоцманский катер, и мы впервые увидели русских. Щеголеватый морской офицер поднялся на борт «Остина» и переговорил с нашим капитаном, который отказывался следовать дальше, пока все обмороженные моряки не будут переданы на корабль, где им окажут надлежащую медицинскую помощь. Это было сделано, и к нам прибыл лоцман. Мы двинулись вверх по реке, которая извивалась и крутилась, точно змея. Мы все страшно устали, но все люди на палубе с интересом смотрели на землю Советского Союза, так как видели ее впервые. Повсюду были видны бревна. Они плавали в воде, а на берегу громоздились высокими штабелями. Работавшие там женщины смеялись и махали нам руками, когда наш корабль проходил мимо. То же самое делали женщины, выглядывавшие из окон и дверей деревянных домиков. Проходящие катера приспускали флаги, а экипажи махали нам. Несмотря на то что нас осталось совсем мало, прием был королевским.
Повсюду виднелись песчаные пляжи, за которыми зеленели рощи молодых деревьев. Еще дальше от берегов реки виднелись прекрасные сосновые леса. Многочисленные баржи, значительно более крупные чем все, которые мы видели ранее, проходили мимо нас. У них на палубах были построены настоящие деревянные дома. На некоторых даже виднелись мельницы. Все вежливо салютовали нам, приспуская красный флаг с серпом и молотом.
Уже на реке «Позарика» крепко села на песчаную мель. Моряки, бегая с борта на борт, пытались раскачать корабль, но это ничего не дало. Ей пришлось ждать несколько часов, пока начнется прилив. Это было бы ужасным завершением тяжелого перехода. Мы все прошли мимо нее к выделенным нам стоянкам в нескольких милях от Архангельска. «Остин» подошел к деревянному причалу у деревни Маймакса, где, к нашему огромному облечению, все спасенные моряки были переведены на крупное судно, следующее в Архангельск. Как только мы пришвартовались, на причал выбежали дети, предлагавшие обменять вышитые полотенца на сигареты, шоколад и мыло. К ним присоединились старые женщины, выпрашивающие хлеб.
Через несколько часов мы перешли к огромному деревянному причалу возле деревни на берегу Двины прямо напротив Архангельска. Говорят, русские построили этот причал всего за две недели. Здесь мы встретились с моряками других кораблей конвоя и начали делиться впечатлениями. Осколки сложились воедино, и лишь теперь мы начали осознавать размеры постигшей нас катастрофы. На следующий день, 13 июля, около 10.00 все уцелевшие были построены на причале. Это было долгим занятием, но требовалось составить списки пропавших. После этого несколько эскортных кораблей приготовились выйти обратно в Баренцево море, чтобы продолжить поиски.
Затем мы получили хорошее известие. Выяснилось, что корвет «Дианелла» самостоятельно прибыл в Архангельск, не получив ни единой царапины. После расформирования конвоя корвет полным ходом ринулся прямо к цели. Войдя в Белое море, он столкнулся с 3 русскими торпедными катерами и поспешно поднял пару больших британских флагов, чтобы показать, кто он такой. Выяснилось, что «Дианелла» стала первым кораблем, прибывшим в Архангельск. Она же первой вышла для проведения спасательных работ.
Хорошей новостью стало известие, что количество уцелевших транспортов увеличилось до четырех. Кроме того, снова появился «Рэтлин». Выяснилось, что он прибыл в Архангельск незадолго до нас, причем сжег уголь буквально до последнего куска. Его экипажу было что рассказать. После того как «Рэтлин» отстал от группы «Позарики», капитан Аугустус Банкинг повернул корабль прямо на север. Он шел вдоль ледяного щита до самого мыса Желания — северной оконечности Новой Земли. Там он оказался в точке 78? 45 N — всего в 700 морских милях от полюса. Так далеко в этом столетии не забирался ни один британский корабль. Повернув на юг и следуя вдоль берега Новой Земли, он встретился с американским судном «Беллингхэм».
"Беллингхэму" очень повезло, что он сумел ускользнуть от вражеского самолета. Немец сделал несколько кругов над транспортом и наконец пошел в атаку с кормы. Но в этот момент поблизости оказалась полоса тумана, и капитан Мортенсон завел корабль прямо в нее. Сбитый с толку летчик бросил бомбы на айсберг по правому борту от «Беллингхэма», разнеся его на куски. Но транспорт остался цел.
В результате 8 июля, когда мы переформировывали конвой в Бухте трусов, «Рэтлин» и «Беллингхэм» пробивались сквозь битый лед недалеко от горла Белого моря. Спасательное судно шло со скоростью 12 узлов, транспорт держался в 500 ярдах у него за кормой. Внезапно утреннюю тишину нарушил тяжелый гул авиационных моторов. Это был FW-200 «Кондор» — четырехмоторный дальний бомбардировщик. Он вылетел с базы в Петсамо. Пролетая над слоем утреннего тумана, «Кондор» вошел в пологое пике и сбросил на корабли 3 тяжелые бомбы, которые все легли близкими разрывами. А потом летчик решил повторить заход, на этот раз на высоте мачт.
Все понимали, что если самолет добьется попадания — морякам останется уповать только на господа бога. А на борту «Рэтлина» находились 240 человек, многие из которых еще не опомнились от потрясения после гибели собственного судна и плавания в покрытом айсбергами море. Они отказывались спуститься вниз и все время торчали на палубе вокруг трубы, где было немного теплее. На корабле не хватило бы спасательных шлюпок и плотов даже на половину этого числа. Когда «Кондор» проскочил мимо, его хвостовой стрелок открыл огонь из автоматический пушки на «Беллингхэму», превратив трубу и надстройки в решето. На корме «Рэтлина» был установлен новенький бофорс, который ответил несколькими очередями. К своему огромному удивлению, артиллеристы попали в самолет. «Кондор» круто свернул влево, в его передней кабине показалось тусклое красное свечение, а через несколько секунд яркое оранжевое пламя охватило весь фюзеляж. Самолет резко клюнул носом и рухнул в море всего в четверти мили от кораблей. Обломки продолжали пылать, даже плавая в воде.
"Рэтлин" спустил катер, но когда он подошел к самолету, тот медленно затонул. Все, что осталось — это разбросанные бумаги и тлеющие обломки. Из 7 человек экипажа самолета моряки нашли только двоих. Однако они были мертвы, их тела качались на воде лицом вниз. Катер быстро вернулся назад, и «Рэтлин» двинулся прежним курсом. «Кондор» наверняка послал сообщение по радио перед тем, как начать атаку, поэтому в любой момент могли появиться новые самолеты. Два корабля благополучно вошли в Белое море, где их встретил древний русский эсминец. Они прибыли к устью Северной Двины за 2 дня до нас. Там они встретили третье судно, ожидавшее лоцмана, — русский танкер «Донбасс». Он тоже сумел прорваться, несмотря на торпедное попадание. Танкер получил огромную пробоину в носовой части, вода с шумом врывалась внутрь корпуса и вытекала обратно веселым каскадом. Он был спасен благодаря усилиям артиллеристов "Дэниэла Моргана". Высокопоставленный комиссар лично поблагодарил их за то, что они сделали.
* * *
Лорд Хау-Хау в очередном выступлении по радио захлебывался от радости. "Мистер Черчилль, вы не сказали британскому народу всей правды о последнем конвое в Россию. Я сообщу людям эту правду. Весь конвой был отправлен на дно. Ни одно из торговых судов не дошло до России!" Германское Верховное Командование выпустило коммюнике, которое было более сдержанным, но совсем незначительно. Было объявлено, что потоплен 1 американский крейсер и 28 торговых судов. Еще 10 судов повреждены, а много американских моряков спасены и взяты в плен.
