Однако находившийся в нескольких милях от нас "Сэмюэл Чейз" оказался в очень сложном положении. Уже после того как конвой прошел полуостров Канин Нос, тральщик «Хэлсион» заметил, что транспорт беспомощно дрейфует. Его шкипер передал: "Имею 2 прямых попадания и 3 близких разрыва. Главный паропровод лопнул. Покидать ли судно?" Но капитан «Хэлсиона» решил попытаться спасти судно. Он ответил: "Не покидайте корабль. Мы возьмем вас на буксир". Все последующее стало примером великолепной морской выучки. Тральщик имел поршневые машины, которые позволяли ему тащить значительный груз. На "Сэмюэл Чейз" был заведен достаточно прочный буксирный трос, «Хэлсион» постепенно добавил оборотов, и оба корабля медленно двинулись вперед. Они следовали по Белому морю на юг со скоростью 5 узлов. Экипаж тральщика был готов в любой момент отдать буксир, если появятся немецкие самолеты. Американских моряков, несомненно, вдохновил пример маленького тральщика, и через несколько часов они сумели отремонтировать машину. Транспорт завершил путешествие своим ходом. В благодарность за помощь шкипер "Сэмюэля Чейза" попросил тральщик провести его в гавань, что и было сделано.
На «Остине» мы смогли уделить немного внимания нашим гостям с "Эль Капитана". Это были люди самых разных национальностей. Американцы из северных и южных штатов, аргентинцы, поляки, англичане, китайцы. Кроме собственного экипажа, на "Эль Капитане" находились спасенные с "Джона Уайтерспуна". У некоторых из них были сильно обморожены руки и ноги, что создавало угрозу гангрены. Всем им выдали двойную порцию рома, после него началось обсуждение проблемы питания и размещения 89 дополнительных душ. Китайцы оказались крайне полезны, так как предложили помочь на камбузе. Они отказались спать внизу, выбрав стоящий на палубе вельбот.
Спасенные в целом вели себя довольно спокойно, хотя в их поведении сквозил некий фатализм. Впрочем, это было неизбежно после того, как опасность миновала. Теперь они тихонько ворчали, потому что корабль был рассчитан на 50 офицеров и матросов, а сейчас на нем находилось более 140. Нам пришлось организовать 9 импровизированных обеденных столов. Камбуз был вынужден работать непрерывно, но теперь нам отчаянно не хватало ноже и вилок. Белые американцы не желали есть непривычную пищу, они не хотели находиться вместе с цветными, что при недостатке места в кубриках создавало проблемы. Люди укладывались спать где попало на палубе — в кубриках, кают-компании, в коридорах по всему кораблю. Те, кто не мог найти себе места внизу, были вынуждены спать на верхней палубе. Кое-кто из спасенных бесцеремонно занимал койки членов экипажа, находящихся на вахте, и отказывался их освобождать, когда возвращался хозяин. Они привыкли к относительному комфорту на торговых судах и никак не могли приспособиться к спартанским условиям на траулере. Особенно к нехватке «удобств». На траулере имелись всего 2 гальюна, их даже в лучшие времена не хватало. А сейчас положение стало просто отчаянным, поэтому уже никого не удивлял ряд голых задниц, торчащих над фальшбортом. Единственные из новичков, кто был всем доволен, — это кочегары. Они сразу отправились вниз к своим коллегам, чтобы по давно установившейся традиции помочь им.
Далеко позади нас шли поврежденный "Оушн Фридом" в сопровождении "Ноферн Гема". Они напрягали все силы, чтобы догнать нас. В конце концов, находясь в 8 милях за кормой конвоя, они заметили нашу поредевшую группу. Отставшая парочка сделала еще один рывок, но когда они находились в 3 милях от мыса Канин Нос, их атаковала группа самолетов. Их было всего 8 или 9, но капитану Уокеру и его команде показалось, что здесь собрались все Люфтваффе. Немцы со всей фурией обрушились на «Фридом». Раз за разом бомбы накрывали транспорт, который содрогался и трещал от близких разрывов. Гирокомпас и все приборы на мостике разлетелись вдребезги, магнитный компас вылетел из нактоуза, обшивка обоих бортов была смята. Огромные колонны воды то и дело вырастали рядом с кораблем и обрушивались на него. Когда вода с шумом стекала вниз, создавалось впечатление, что корабль только что вынырнул с большой глубины. Но тут же на него обрушивался новый водопад. Мостик был залит, артиллеристы работали фактически "в подводном положении". Их то и дело смывало с банкетов, однако они упрямо карабкались обратно, мокрые и окоченевшие. Но при этом орудия не прекращали стрелять.
Если самолеты до сих пор не добились ни одного прямого попадания, это было заслугой тех, кто упрямо давил на гашетки. На «Геме» тоже стреляли все орудия. А потом самолеты неожиданно исчезли — и вовремя, потому что на «Фридоме» к этому времени боеприпасы практически закончились. Его палубы были завалены гильзами, но корабль каким-то чудом остался цел и невредим. На транспорте пострадал всего один человек. Это был артиллерист, которого силой взрыва бросило на крышку люка, и он ушиб позвоночник.
Наша группа, шедшая далеко впереди «Фридома», наконец заметила берег по левому борту. В эти последние часы 10 июля мы могли насладиться неслыханным зрелищем — закат и восход одновременно. Итак, занялось утро 11 июля. В этот день мы нашли новую группу спасшихся в открытых шлюпках и подобрали их. Снова многие из них были серьезно обморожены. Море было гладким, как стекло, и перед нами начали мелькать миражи. Корабли, идущие впереди, превращались в диковинные высокие деревья, а дым из труб странным образом трансформировался в ветви этих деревьев. Те, что находились на траверзе, становились похожими на плоские острова. Холмы на берегу вдруг срывались с места и мчались вслед за нами. Сначала мы подумали, что наш рассудок не выдержал постоянного напряжения, и мы видим галлюцинации. Но спустя некоторое время мы привыкли к диковинным картинам, хотя наблюдатели время от времени принимали наши собственные корабли за перископы подводных лодок.
Заглянув ненадолго в одну из маленьких гаваней в горле Белого моря, мы двинулись дальше. Теперь нас встретили вооруженные русские траулеры и сильно дымившие эсминцы, покрытые фантастическим камуфляжем. Еще дальше в Белом море мимо нас прошли 2 английских тральщика, выпустивших магнитные тралы. Было приятно видеть все эти корабли. Мы обнаружили, что море, несмотря на свое название, имеет грязно-коричневый цвет. Повсюду плавала масса бревен.
Во второй половине дня из облаков выскочили два Ju-88 и сбросили серию бомб каждый. Несколько бомб разорвались в 100 ярдах по правой раковине «Позарики», но это был последний выстрел противника.
Потом на горизонте появились отставшие суда, которые присоединились к нам, в том числе несгибаемый "Оушн Фридом". Мы пересекли Белое море без всяких происшествий.
Этой ночью солнце превратилось в огромный красный шар, касавшийся горизонта. Поэтому все море перед нами окрасилось в багровый цвет, словно все было залито кровью. Затем — багровое зарево потускнело, и через 10 минут солнце опустилось за горизонт. Это была темнота, которой нам так не хватало последние 10 суток.
* * *
Утро воскресенья 12 июля выдалось облачным и ветреным. Форштевень "Лорда Остина" вспарывал воду, поднимая грязно-коричневую волну. Вскоре дождь прекратился и тучи разошлись, ярко засияло солнце, как раз когда мы бросили якоря в устье реки Двины, ведущей к Архангельску. "О, какую чудесную ночь провели мы с тобой", — доносилось из громкоговорителей «Позарики». С «Паломареса» запросили количество спасенных, находящихся на борту всех кораблей. Только на нем их было более 300, а общая цифра подходила к тысяче. 1000 человек без кораблей — да, это был флот, разгромленный наголову.
