И вдруг поняла. Мод коротко поблагодарила портье, быстро пересекла маленький коврик в узком входном проеме гостиницы и замедлила шаг перед двойными дверями, ведущими в паб. Из-за матированного зеленого стекла доносились беспечная болтовня и звяканье посуды. Несколько секунд постояв в нерешительности, Мод толкнула дверь.
Открывшаяся ей картина в точности соответствовала тому, что она ожидала увидеть, когда, стоя перед входом в паб, услышала доносившийся через стекло шум. Эта была та же картина, которая предстала ее взору пять лет назад, когда она впервые пришла сюда со Стивеном Кендаллом: обеденный час в пабе.
— Миссис Уик, верно?
Вздрогнув, Мод обернулась на голос. Это имя она не вспоминала много лет, но в ту же секунду, как услышала его, поняла, что обращаются к ней. И невольно отозвалась на него. Она повернулась и увидела старика, прежде сидевшего на месте портье в вестибюле гостиницы. Сейчас он стоял за стойкой бара, наливал пиво, но смотрел не на большой латунный кран, а на нее.
— Да, это я, — ответила Мод, невольно расплывшись в улыбке. Она была поражена тем, что он ее вспомнил.
— Рад снова видеть вас, — сказал старик. Он поставил наполненный бокал на стойку бара и пододвинул посетителю. Тот положил пару монет и отвернулся.
— Взаимно, мистер… — Мод осеклась. — Боюсь, я никогда не знала, как вас зовут.
Старик отмахнулся полотенцем
— Это не важно. Разве имя что-то значит? Лица надо знать, — он наклонился над прилавком, — а я лица никогда не забываю. — Он опять выпрямился. — Жена всегда мне говорила, чтоб я не лез не в свое дело, но уметь вспомнить лицо по прошествии многих лет — это талант.
— Говорила?
— Угу. — Он на мгновение опустил глаза, потом вновь посмотрел на Мод. — Она погибла во время бомбежки.
— Сочувствую.
Старик поставил перед Мод пинту эля. Вне всякого сомнения, он также хорошо помнил, что она обычно заказывала. Мод полезла в кошелек, но старик сказал, чтобы она не суетилась, что он угощает по случаю столь великого события, как ее возвращение в его заведение.
— А ваш муж? — поинтересовался он. — Мистер Уик?
— Вы… вы его видели? — спросила Мод. Она знала, что старик подразумевал под своим вопросом: жив ли «мистер Уик»? Неожиданно она осознала, что больше не в силах вести праздный разговор. Она хотела знать ответ. Сию минуту.
— Я? Видел его?
— Я думала, может, он здесь, — сказала Мод.
Старик покачал головой.
— Здесь его нет. И в гостинице на мистера Уика тоже номер не заказан.
— А на Кендалла?
Склонив набок голову, старик пытливо посмотрел на нее.
— Вы имеете в виду, заказан ли номер на Кендалла? — уточнил он.
Мод кивнула.
Старик продолжал внимательно смотреть на нее, словно пытаясь осмыслить вопрос.
— Нет, Кендалла здесь нет, — наконец ответил он и потом, нерешительно, двинулся прочь от Мод вдоль стойки бара, кивком спрашивая других посетителей, что они желают.
Мод взяла свой бокал с пивом и отрешенно пошла в толпу. Весь день, осознала она, начинал походить на странный сон. С того самого момента, как она открыла глаза, полная решимости не ехать в Лондон на встречу со Стивеном, потом готовя операционную к аппендэктомии, споря с Эдит в предоперационной, выбирая самый простой наряд для, да, поездки в Лондон на встречу со Стивеном, сидя в поезде, везшем ее мимо пригородных домиков из красного кирпича с черными дымовыми трубами, мимо рядов коттеджей, которые казались бы одинаковыми, если б некоторые из них не превратились в груду развалин, и до самого последнего часа, когда она обнаружила, что «Роза и олень» и, по крайней мере, некоторые из обитателей паба и гостиницы пережили войну. Минувшей ночью, лежа без сна в своей постели, она знала, что в такой день можно ожидать чего угодно, но она никак не предполагала, что этот день может окончиться ничем.
А разве не в этом суть? Разве не это, как утверждала Эдит, она особенно ценит в Мод — готовность отправиться по велению судьбы куда угодно, именно потому, что ее манит неизвестность?
Мод нашла свободное место за столиком у окна в пабе и, оглянувшись на старика, подумала: кто бы знал, что его судьба ей не безразлична? Она испытала огромное облегчение, увидев, что старик жив. Абсурд, не правда ли? Она ведь фактически не знала его. Мир, Лондон, Брэкетт-он-Хит были полны людей, которых Мод никогда не знала и которые никогда не знали ее, а теперь были мертвы, и с этим ничего нельзя было поделать, и она не делала и даже переставала думать о них через какое-то время. Умер пятнадцатилетний мальчик, умевший узнавать ее по звуку шагов, и она пыталась не думать о нем, что ей даже почти удалось. Погиб муж ее близкой подруги, и она думала о нем, думала много, каждый день, — а потом, однажды, перестала
Но безымянный клерк за стойкой портье в гостинице в центре Лондона? Мод сомневалась, что она вообще когда-либо думала о нем, даже до того, как в жизнь каждого вторглась война. Как бы то ни было, она не вспоминала его многие годы. Если б Мод не пришла сегодня сюда по приглашению Стивена, она весь остаток жизни так бы и прожила, не зная, здравствует этот безымянный старик или умер. Но неожиданно, к ее удивлению, едва она вошла в гостиницу, тотчас же поняла — ей необходимо знать, вернулся ли он в ее жизнь?
Теперь она знала: он был жив.
Не было в живых его жены. Встречала ли она ее когда-нибудь? Мод закрыла глаза, силясь вспомнить. Всякий раз, когда они со Стивеном останавливались в гостинице «Роза и олень», для них был приготовлен безупречно опрятный номер. Белье было свежее, подушки взбиты, в открытое окно струился легкий ветерок, раздувавший шторы. Все эти искусные приготовления были делом рук незримой жены безымянного хозяина гостиницы, которой теперь уже нет в живых.
Глупо оплакивать ее, правда? Или все же нет? Пять лет перед каждым стоял один и тот же выбор. Оплакивай все, что достойно скорби, и в этом случае жизнь твоя кончена, потому что оплакивать нужно слишком много. Или не оплакивай ничего. Мод открыла глаза и, глотнув пива, обвела взглядом посетителей в пабе «Роза и олень». Так много лиц. Так много жизней. Разве можно оплакать должным образом потери, которые понес каждый человек — потери, которые понесло все человечество? С кого начать?
Хотя бы с незримой жены безымянного владельца гостиницы в центре Лондона.
Мод вновь закрыла глаза и отвернулась от бара к окну, вновь посмотрела на бар, опять отвернулась, егце и еще.
— Миссис Уик?
Она повернулась. К ней вновь обращался безымянный старик. Он вышел из-за стойки бара и теперь вытирал полотенцем ее столик.
— Я невольно заметил… — начал он.
Мод промокнула глаза.
— Это, конечно, не мое дело… — заговорил он опять.
— Нет, нет, что вы, — успокоила его Мод.
