Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Вифинская колония славян просуществовала до X столетия. Что касается славян, оставшихся у арабов, то их потомки в VIII в. приняли участие в арабском завоевании Ирана и Кавказа. Согласно арабским источникам, многие тысячи славянских воинов погибли в этих походах; оставшиеся в живых, вероятно, постепенно смешались с местным населением.
Ассимиляция славян в Византии
Славянские вторжения совершенно изменили этническую карту Балкан. Повсеместно преобладающим населением стали славяне. Остатки народностей, входивших в состав Византийской империи, по существу, сохранились только в труднодоступных горных районах.
С истреблением латиноязычного населения Иллирика исчез последний связующий элемент между Римом и Константинополем: славянское нашествие воздвигло между ними непреодолимый барьер язычества. Балканские пути сообщения заглохли на целые столетия; латынь, бывшая до VIII в. официальным языком Византийской империи, теперь сменилась греческим и была благополучно забыта. Византийский император Михаил III (842–867) в письме к папе римскому уже писал, что латынь – «язык варварский и скифский». А в XIII в. афинский митрополит Михаил Хониат был совершенно уверен, что «скорее осел восчувствует к звуку лиры, а навозный жук к духам, чем латиняне поймут гармонию и прелесть греческого языка».
Воздвигнутый славянами на Балканах «языческий вал» усугубил разрыв между европейским Востоком и Западом и притом именно в то самое время, когда политические и религиозные факторы все более разделяли Константинопольскую и Римскую церкви.
Частично эта преграда была устранена во второй половине IX в., когда балканские и паннонские славяне приняли христианство.
В этом столетии Византия пережила политическое и культурное возрождение. Его обусловили несколько важнейших обстоятельств внешней и внутренней жизни империи. Арабский натиск был отбит, на византийско-арабской границе установилось равновесие сил. В то же время еще более важная победа над иконоборчеством повлекла за собой восстановление светского образования и возрождение миссионерского пыла Православной церкви. Новые поколения богословов и дипломатов покидали Константинопольский университет с горячим желанием видеть византийскую политику – духовную и светскую – более наступательной, они готовы были нести «варварам» не только свет истинной веры, но также и магически-привлекательное свечение блестящей византийской цивилизации. Не случайно святой Константин (Кирилл) в ученых диспутах с арабами и хазарами аргументировал преимущество греческого православия, во-первых, тем, что все искусства происходят из Византии, и, во-вторых, словами пророка Даниила: «…Бог небесный воздвигнет царство, которое вовеки не разрушится, и царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно» (Дан., 2: 44).
Процесс христианизации славянского населения Греции проходил в следующем порядке: военное, дипломатическое, культурное давление; эллинизация; обращение; политическое подчинение. Об этих четырех этапах ассимиляции «греческих» славян упоминает император Лев VI Мудрый (881–911) в связи с деятельностью своего предшественника императора Василия I (867–886): «Блаженной памяти отец наш Василий, император ромеев, сумел убедить их (славян. – С. Ц.) отринуть свои древние обычаи, и сделал их греками, и подчинил их правителям по ромейскому образцу, и удостоил их крещения, и освободил их из-под власти их вождей, и научил воевать с враждебными ромеям народами».
Кирилл и Мефодий
Несколько иначе протекало обращение болгар и моравов, чья политическая независимость от Византии препятствовала их ассимиляции. В связи с этим распространение среди них православия наталкивалось на серьезное затруднение – язык христианской проповеди оставался совершенно непонятным большинству новообращенных. Церковная служба велась греческими священниками на греческом языке, который рукоположенные священники из славян практически не знали. В свою очередь, лишь немногие греческие миссионеры хорошо владели славянским языком.
Средневековая «кирилло-мефодиевская» литература описывала создание славянской азбуки как некий единовременный акт, своего рода чудо. Однако у солунских братьев, безусловно, были предшественники на этом поприще. Отправляя в 862 г. Константина (Кирилла) и Мефодия с просветительской миссией к дунайским славянам, император Михаил III в напутственной речи отмечал, что уже в первой половине IX в. греческие филологи пытались создать славянский алфавит, правда тщетно. Да и сами братья предстают перед нами в окружении учеников и помощников, на долю которых, надо полагать, выпала немалая часть просветительских трудов. Наиболее вероятно, что созданию славянской азбуки предшествовала длительная и кропотливая научная работа и что славянская письменность появилась на свет несколько раньше моравской миссии солунских братьев.
В основу кириллицы был положен славянский диалект Южной Македонии и окрестностей Фессалоник, где братья-просветители провели свое детство. Но благодаря еще сохранявшемуся в то время общеславянскому языковому единству, проявлявшемуся как в словарном составе, так и в синтаксисе, кириллица приобрела универсальное значение в славянском мире. «Технически» она представляла собой приспособление греческого письма к фонетическим особенностям славянской речи. Но, несмотря на кажущуюся простоту, это было творение первоклассного лингвиста. «Именно начальная фаза развития церковнославянского языка была наиболее успешной с точки зрения лингвистической точности и литературного качества, – отмечал Д. Оболенский. – Научной адекватностью и поэтической глубиной отличаются в первую очередь переводы Константина. Он прекрасно умел пользоваться всем богатым разнообразием греческого словаря и синтаксиса, без малейшего насилия над духом славянского языка. Поэтому, а также в силу того, что различные славянские народы говорили тогда на более или менее едином наречии, церковнославянский сделался третьим международным языком Европы и общим литературным диалектом восточноевропейских народов, допущенных в Византийское Содружество: болгар, русских, сербов и румын»[64]. Историки единодушны в том мнении, что «Константина можно по достоинству причислить к величайшим филологам Европы»[65].
Кириллица
Католические миссионеры, в свою очередь, пытались втянуть Великоморавское княжество в орбиту влияния Римской церкви. В IX в. она пытались перевести несколько христианских текстов («Отче наш», Символ веры и др.) на моравское наречие при помощи латиницы.
Римский престол поначалу относился к идее богослужения на славянском языке вполне лояльно. Иначе смотрел на это дело восточнофранкский (немецкий) епископат, выражавший в богословской форме стремление короля Людовика Немецкого расширить свои владения за счет моравских земель. Поэтому Константину пришлось бороться со сплоченной группой латинских клириков, чрезвычайно враждебно настроенных по отношению к славянской литургии. По словам его жития, они набросились на Константина, «как вороны на сокола», утверждая теорию трех «священных» языков – иврита, греческого и латыни, на которых только и «позволено» служить литургию. В своих возражениях Константин был великолепен. Он обличил это учение как «триязычную ересь», в противовес которой сформулировал свое кредо: все языки хороши и приемлемы в глазах Бога. При этом он ссылался на слова апостола Павла: «Теперь, если я прийду к вам, братия, и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу?» (1 Кор., 14: 6) и на проповедь Иоанна Златоуста: «Учение рыбаков и ремесленников сияет на языке варваров ярче солнца». В результате его спора с «триязычниками» папа Адриан II полностью одобрил и в специальном послании торжественно благословил славянскую литургию.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
