– Важно то, что ты запоминаешь без камеры, – значит, это остаётся в твоей душе навсегда, – мимоходом заметил Фараз. – А всё остальное мимолётно и преходяще. Сердце должно фотографировать…
Люся смущенно спрятала фотоаппарат и в который раз подивилась глубокой народной мудрости. «Прямо хоть книгу индийских пословиц и поговорок составляй!» – хихикнула она про себя.
В шоу-руме царило великолепие: он выглядел настоящим королевством мрамора. Люся, повосхищавшись вдоволь, накупила себе шкатулочек по сносной цене, даже торговаться не пришлось. Судя по тому, как доволен был хозяин, уж он-то нисколько не прогадал. Он даже предложил Люсе и Фаразу чаю на радостях – разумеется, за счёт заведения.
От денег за свои услуги Фараз отказался. Люся поняла, что он рассчитывает на комиссионные от владельца шоу-рума, и не стала уговаривать.
– Как долго ты ещё пробудешь в Агре? – поинтересовался Фараз, когда они уже вышли из мастерской и собирались разойтись каждый в свою сторону.
– Вообще-то, планировала уехать сегодня вечером. – Люся вспомнила о планах Миши на Матхуру и неожиданно расстроилась. Странно, но ей категорически не хватало пары-тройки дней в одном городе; хотелось прожить в каждом новом месте минимум неделю, чтобы оно начало раскрываться перед ней по-настоящему.
– Но, может быть, я ещё передумаю… – нерешительно добавила она.
– Если вдруг решишь задержаться до Бакра Ида, приглашаю тебя на ужин в свой дом!
– А что такое Бакра Ид, и когда он будет?
– Ну, это праздник жертвоприношения, когда все мусульмане режут скотину. Он состоится седьмого ноября. Будет много вкусного мясного угощения. Ид – значит праздник, а бакра – козёл.
– А, понятно! В нашей стране это называется Курбан-Байрам, – вспомнила Люся.
– Да-да, «курбан», или «курбани» – это слово означает «жертва», – закивал Фараз. – В этом году я впервые совершу жертвоприношение Аллаху. До этого как-то не получалось, но теперь решил, что это обязательно надо сделать, всё-таки у меня жена на сносях. Уже купил большого козлика…
– Я, пожалуй, не хотела бы это видеть, – поколебавшись, отказалась Люся. – Ну, в смысле… как ты будешь его резать. Спасибо за приглашение, конечно…
– Что ты! – Фараз махнул на неё рукой. – Я и не собирался просить тебя присутствовать на самой церемонии курбани. Женщины вообще крайне редко туда допускаются, это зрелище не для их глаз… Но, когда с козлом будет покончено, моя мама и Мехназ наготовят свежей вкуснейшей еды! И плов, и кебабы, и печёнка, и просто мясо с подливкой…
– Звучит аппетитно. – Люся улыбнулась. – Спасибо за приглашение, я подумаю.
«Сказать Мише, что я останусь в Агре ещё на несколько дней? – размышляла Люся, направляясь к отелю. – Он, наверное, на меня наорёт…»
Однако она понимала, что совсем не настроена на отъезд сегодняшним вечером. Она ещё даже не начинала собирать вещи, и, положа руку на сердце, ей совершенно не хотелось этим заниматься. Надо было продумать предстоящий разговор с Мишей, выложить ему аргументы, против которых он не сможет возразить… Да только какие? «Мне не хватило Агры, я хочу узнать этот город поближе»? Как-то глупо.
Она так задумалась, что, собираясь переходить через дорогу, забыла посмотреть направо. Из её головы совсем вылетело, что движение в Индии левостороннее. Едва она ступила на раздолбанный асфальт, справа из-за угла вылетел мотоцикл. Люся даже не успела испугаться или сообразить, что происходит. Взвизгнули тормоза, и она ощутила сильный удар, словно её с размаху толкнули. Небо с землёй внезапно поменялись местами. В сам момент падения (она почему-то его очень хорошо запомнила, казалось, что время шло медленно-медленно, каждая доля секунды растягивалась до минуты) Люся ещё не сообразила, что это может быть опасно. «Сейчас упаду!» – с удивлением подумала она. И только потом, наконец, упала.
Звёзды в буквальном смысле заискрились у неё перед глазами, она ощутила резкую боль в руке, затем в ноге, но больше всего – в голове, чуть повыше затылка. Она не застонала и не вскрикнула; просто лежала на асфальте, зажмурившись и инстинктивно зажимая пострадавшее место на голове ладонями, и боялась пошевелиться, словно оцепенев от боли.
Люся слышала голоса вокруг: к ней тут же подбежали прохожие, что-то возбуждённо галдя. Ну как же, индийский люд охоч до зрелищ, промелькнуло у неё в мыслях. Потом несколько дней будет что вспомнить – ангрези попала под мотоцикл!
– Мадам, с вами всё в порядке? – спросил её по-английски приятный, хоть и несколько испуганный мужской голос. Она приоткрыла один глаз и увидела наклонившегося над собой молодого человека, который вглядывался в её лицо с тревогой и волнением.
– Пока не поняла, – разлепив губы, сипло прокаркала она. Видимо, от шока у неё пересохло в горле.
– Пожалуйста, не делайте резких движений, вдруг у вас сотрясение мозга, – обеспокоенно предупредил парень.
У него было правильное, красивое английское произношение. Он осторожно приложил к Люсиной голове свой носовой платок.
– А ещё у вас, кажется, кровь…
Вот тут Люся впервые по-настоящему испугалась. Кровь? Сотрясение мозга?! Она всегда была плаксой, и тут слёзы тоже не замедлили явиться – она заревела в голос.
– Очень больно? Вам плохо? – перепугался, в свою очередь, молодой человек. – Я сейчас отнесу вас в больницу, тут недалеко… Вы можете обхватить меня руками за шею?
Продолжая подвывать от боли и страха, Люся обняла его. Тот осторожно подхватил её на руки и поднялся.
– Не тошнит?
– Не-е-ет… – прорыдала Люся и, не сдержавшись, добавила: – Вам, наве-е-ерное, тяжело-о-о…
– Нормально, – отозвался парень, слабо улыбнувшись.
Люся внезапно поняла, что он напуган, пожалуй, куда больше неё самой, и интуитивно сообразила, что именно его мотоцикл и сбил её с ног. Вероятно, молодчик испугался скандала, подумал, что иностранка заявит в полицию… поэтому сейчас изо всех сил старался быть любезным и предупредительным.
Люся плохо помнила, как они добрались до больницы, она только и делала, что всхлипывала – очевидно, отходя от шока. К ним быстро подскочила медсестра, осмотрела, причём от каждого её прикосновения Люся вскрикивала, и поспрашивала, как она себя чувствует, не кружится ли голова, не тошнит ли.
– Ничего у меня не кружится, мне просто больно, – тоненько прохныкала Люся.
Она боялась до жути, что ей сейчас вздумают накладывать швы, – она была отчаянной трусихой и не пережила бы этого. Но медсестра успокоила, что рана неопасная, неглубокая, вот только на голове будет здоровенный шишак. Потом Люсе сделали обезболивающий укол, промыли рану, наложили какую-то мазь и строго-настрого запретили мочить голову хотя бы сутки. Тут Люся вспомнила, что при падении уронила пакет с покупками – сувенирами из мраморного шоу-рума, а также свою дамскую сумочку со всеми документами, кошельком, кредитными картами и мобильным телефоном – и зарыдала с новой силой:
