Лейтенант стушевался и покраснел, потупив глаза к земле. Майор, не обращая на него внимания, продолжил:
– Стоять на месте и ждать поддержки мы не можем, на пятки нам наступает банда, что движется в нашу сторону. Им очень не понравится, что мы людей забрали, а ещё их сейчас спецназ пощекочет, так они вообще озвереют. Да и помощь в лучшем случае завтра к обеду только сможет быть, и подойдут они с другой стороны Мёртвого города. Так что, мужики, нам только туда, через город. Какие есть мнения, возражения? – и майор ещё раз окинул всех взглядом.
Огорошенные таким поворотом дел командиры молчали, переминались с ноги на ногу и бросали друг на друга пытливые взгляды. Они как бы по новому оценивали тех, кто стоял рядом с ними, прикидывая мысленно, насколько готовы они к бою. Рустам подал голос первым:
– А что делать-то? Через город так через город. Только нужно разведку сначала организовать. Как к городу подойдём, вперёд пустить «семьдесятдвойку» с десантом на броне и следом БТР для прикрытия. А только потом уже остальные.
– Дело говоришь, старшина, – сказал майор. И обращаясь ко всем присутствующим, добавил: – Так и поступим. Тогда как покажется впереди Мёртвый город, ты, старшина, пересаживаешься на танк и в сопровождении БТР вперёд. А пока по машинам. До развилки идём в обратном порядке, а после перестраиваемся в прежний строй. Старшим машин лично проконтролировать разворот на дороге. И внимательней! Дорога узкая.
Разворот на узкой дороге всей колонны занял минут тридцать, ещё тридцать до развилки. Когда колонна обречённо повернула в сторону Мёртвого города, начало вечереть, потянуло первой прохладой. Но это уже никого не радовало, лица у солдат стали строже, взгляды по сторонам ещё острее, и руки ещё крепче сжимали оружие. Каждый, кто ехал в этой колонне, очень надеялся на то, что исход их операции будет благополучным. Надеялся на это и Рустем, но как бы он ни старался заглушить голос своего шестого чувства, он всё равно пробивался сквозь толщу бравурных и оптимистических мыслей, которыми он себя пытался взбодрить. Голос не предвещал ничего хорошего. Рустем знал, что так будет, знал, что скоро будет бой и прольётся кровь. Он был опытным солдатом, часто полагаясь на своё чутьё, которым никогда не был обманут.
Он пересел на танк с девятью бойцами, равномерно распределил на двух БТР оставшихся, по десять человек на машину, строго наказав следить внимательно за своими секторами стрельбы, напомнив о том, что главной опасностью для колонны являются гранатомётчики. Назначил своего заместителя на случай «выхода его из строя» и приказал всем одеть бронежилеты. Оставшиеся бронежилеты приказал отнести беженцам и в первую очередь раздать их детям.
Приблизительно через полтора часа впереди замаячили силуэты Мёртвого города. Когда до города оставалось около километра, колонна встала, устало урча горячими двигателями. Рустем спрыгнул с танка и несколько раз присел, разминая затёкшие ноги. Затем, привалившись спиной к танку, закурил. Он ждал, когда появится Листовой. Майор подошёл как всегда в сопровождении молчаливых десантников.
– Ну что, старшина, как тут?
– Тихо, товарищ майор.
– Хорошо бы если бы так и было, – ответил майор. Затем поднял к глазам бинокль, висевший на груди, и стал осматривать окраины города. Он до рези в глазах вглядывался в закопчённые руины посёлка, пытаясь понять, что там впереди ждёт колонну. И не заметив ничего, как ему показалось, подозрительного, опустил бинокль.
– Сам что думаешь, старшина.
– Да что тут думать, – неожиданно резко сказал Рустем, – идти надо.
– Мандражишь? – сказал майор и внимательно глянул на Рустема.
– Нет, – так же резко ответил Рустем и добавил уже тише, – здесь неспокойно, – и показал пальцем на своё сердце.
– Пусть оно ошибётся, – сказал мягко майор. – Как предполагаешь идти?
– Думаю, надо спешиться с брони и малым ходом.
– А успеешь? Скоро ночь.
– Надеюсь, что успею, да и надёжней так.
– Добро, – согласился майор, – только связь держи постоянно. Рассказывай про каждый свой шаг. Если посчитаешь, что опасно, то мы не пойдём за тобой. Лучше запросим поддержку и до утра подождём. Я там по ходу движения место приметил, можем там вкруговую встать. Беженцами не хочется рисковать, они и так натерпелись. В общем, как дойдёшь до центра, мы двинем за тобой, – и, протянув для рукопожатия руку, добавил: – Желаю удачи!
– Удачи всем нам, – ответил Рустем, пожимая руку майора. Он влез на броню.
– Подожди, – вдруг сказал майор и, сняв бинокль, протянул его Рустему, – пригодится.
Танк потихоньку двинулся вперёд. Следом так же осторожно пополз БТР, двигая в разные стороны стволом крупнокалиберного пулемёта, КПВТ, как бы нащупывая будущие цели.
Майор видел, как машины, дойдя до самой окраины города, остановились. Как спешились бойцы, располагаясь справа и слева от бронемашин, подняв стволы автоматов на уровень глаз, беря на прицел ближайшие дома. И как исчезли они в глубине бывшей центральной улицы бывшего военного поселения, называющегося ныне Мёртвый город.
5
Они двигались по пустой улице со скоростью детского трёх-колесного велосипеда, осторожно обходя кучи мусора и битого кирпича, внимательно вглядываясь в пустые провалы оконных проёмов. Шум работающих двигателей дробным эхом рассыпался по пустым закоулкам то нарастая до оглушительности, то затихая, прячась в просветах между домов.
Рустем шёл первым в цепочке справа по борту танка. Тревога, бушевавшая в его душе, постепенно утихала, уступая место трезвому и холодному расчёту. Он, отбросив все лишние мысли, сосредоточился на своём секторе наблюдения впереди танка. Теперь он общался с подчинёнными посредством условленных жестов. Только идущий следом радист периодически бубнил в переговорное устройство:
– Прошли квартал. Всё тихо.
– Прошли школу. Всё в норме.
– Приближаемся к центру. Скоро площадь.
Дозорная группа приближалась к площади. Рустем уже видел здание бывшего поселкового совета, руины бывшего дома культуры и оставшийся в центре площади остов памятника с лежащей у основания разбитой вдребезги скульптурой.
«Ленин, – подумал Рустем, – а больше некому, кому же ещё-то памятники везде устанавливали».
Группа подошла к площади и остановилась. Из башенного люка высунулась голова Байракова, но так, чтобы не возвышаться над открытым люком и не дать возможному снайперу сделать выстрел.
– Старшина, – обратился он к Рустему, – осматриваем площадь и двигаем дальше.
Кагирдзянов кивнул в ответ головой. Поднеся к глазам бинокль, стал осматривать площадь, солдаты тем временем заняли круговую оборону вокруг машин.
Площадь была сравнительно небольшая, половина футбольного поля. Справа по ходу движения стояло двухэтажное здание дома культуры, слева здание поссовета[12]. Здания были практически чёрными от копоти. Им, скорее всего, досталось больше всех, когда шли массовые грабежи и погромы. Стены зданий были испещрены следами от пуль, осколков. Вплотную со зданиями, по три у каждого, поржавевшие и помятые сгрудились скелеты сгоревших грузовых машин.
