Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
Сегодня с утра Самохин принял двух клиентов. Особогоинтереса они не вызывали. Он все же послал ребят осмотреть и оценить квартиры —одна в Медведково, другая в Выхино. Немного, конечно, заработать можно и натаких вариантах.
Появившийся после обеда Морозов лишь махнул рукой, когдаСамохин начал отчитываться о работе.
— Потом. Пошли, покурим.
Всегда аккуратный, высокий, с холеным, хоть и нервным лицом,Морозов обычно не утруждал себя курением вне кабинета. Хороший итальянскийкондиционер прекрасно справлялся с дымом.
Владиславу не надо было больше ничего объяснять. Он вообщене курил уже лет пять, и фраза была лишь поводом выйти во двор. Морозов, бывшийранее журналистом в какой-то прикормленной провинциальной газетке, паническибоялся подслушивания. Может быть, и не без оснований — временами ФСБ и КНБпроводили шумные, показательные расправы над фирмами, подобными их«Компромиссу».
Они остановились посреди пустынного колодца двора. Людиздесь ходили редко, предпочитая заходить в подъезды с улицы. Прекрасное местодля спокойного разговора.
— Я был у Романова, — разминая сигарету, сказал Морозов.
Самохин насторожился. Романов был фигурой покрупнее многих.Фактически он прикрывал их фирму в различных передрягах, когда сам, а когда спомощью собственных покровителей — стоящих еще выше.
— Бери, — Морозов всунул ему сигарету. Самохин,поморщившись, прикурил и отвел руку с сигаретой в сторону. Пусть дотлевает. —Так вот…
Геннадий явно не знал, как перейти к делу.
— Романов спросил, не возьмемся ли мы за парочку дел… захорошую оплату. Я, в общем, согласился…
Самохин понял.
— За кого он нас держит, Гена?
— Он просто знает ряд наших… методик, — Геннадий явно ненаходил, куда деть глаза. Сейчас он был не старшим компаньоном и главой фирмы —а лишь мелким, завравшимся и заворовавшимся журналистом, попавшим на беседу кследователю.
— Ты молодец, — Владислав покачал головой. — Ох, молодец.Видал я таких кустарей на прежней работе. Пачками брал.
Морозов шумно выдохнул.
— Хорошо. Оцени тогда сумму…
Цифра заставила Самохина замолчать. На всякий случай онвсе-же переспросил:
— Доллары?
Морозов кивнул, доставая вторую сигарету. Добавил:
— И это — за одного… за один заказ. А их пять.
— Кто? — резко спросил Самохин. Такие суммы могли платитьлишь за очень больших людей.
— Шушера.
Владислав недоверчиво покачал головой.
— Смотри, — Морозов протянул ему вырванный из блокноталисток. — Вот, я переписал.
Через полминуты Самохин поднял глаза на шефа.
— Романов не был пьян?
— Удивлен он был. Это тоже не его инициатива. Я так понял,что на него надавили.
— Ясно… — Владислав заметил, что его сигарета давнодогорела, и брезгливо отбросил ее. — Что-то здесь не так…
Морозов кивнул.
— Посмотрим по картотеке.
Когда они поднимались обратно на третий этаж, где их фирма сгод назад выкупила квартиру под офис, мысли их были почти одинаковы. В нихсмешались деньги и опасение.
Но деньги все же лидировали.
Шедченко допил бурду, которая в буфете называлась «кофе».Посмотрел на двойника — тот улыбался продавщице. Мимолетно так улыбался,неконкретно и совершенно необещающе. Но заспанная женщина словно ждала этойулыбки. Быстрым жестом поправила прическу, выпрямилась.
— Ты никогда не понимал, как просто привлекать людей к себе,— вполголоса сказал двойник. — А это, знаешь ли, качество, необходимоеполководцам.
— Политикам… — Шедченко покосился в окно, где занималсябледный рассвет.
— Нет. Политики играют с толпами. Конкретный человек их неинтересует. Вот настоящий вождь — он должен нравиться личностям.
— Чего ты хочешь?
— Того же, что и ты. Порядка. Мира. Чтобы весь этот бардак,— в голосе двойника прорезалось отвращение, — схлынул. Чтобы казнокрады валилилес в Сибири, армия защищала страну, а люди не боялись завтрашнего дня.
Шедченко хмыкнул.
— Где ты раньше был, такой умный.
— Нигде. Эксперимент сорвался десять часов назад. До этогоменя просто не существовало.
Николай вновь посмотрел ему в глаза. Не верил он… не могповерить.
И все же… Кем еще мог быть этот человек, знающий о нем все,похожий — как две капли воды…
— Расскажи мне об этом еще раз.
— Проверяем? — двойник пожал плечами. — Лады. Тринадцать летназад, еще при Союзе, начались эксперименты со снятием психической составляющейразума.
У него даже голос изменился. Он словно лекцию читалкурсантам… «Наш ответ потенциальным противникам. Новейшие военные разработки».
— Зачем? — оборвал его Шедченко.
— Создание идеальных солдат. И не только солдат — врачей,инженеров, да кого угодно. Считалось, что информационные психоматрицы можнобудет накладывать на сознание других людей — и те будут приближаться кэталонам. Не учли только одного — психоматрица не инертна.
Двойник поболтал стаканом с осадком «растворимого» кофе.Процедил его сквозь зубы.
— Когда матрицы были созданы, они самостоятельносформировали тела. Причем — не в том «ящике» — а рядом с прототипами. У двухматриц прототипов уже не было в живых. Они не смогли воплотиться. Вот… такиеканделябры…
Шедченко поморщился от этого дурацкого присловья, прилипшегок нему давным-давно и порой упрямо всплывающего в разговоре. «Канделябры». Надтакими фразами ухахатываются студенты на военных кафедрах, потом они начинаютбродить в анекдотах. Канделябры…
— Дальше, — сказал он.
— Мы не совсем люди, — небрежно сказал двойник. — Когда изнас останется в живых лишь один — он обретет силу. Способность влиять на людей,на их сознание, мечты. Повелевать.
И вновь, как час назад в вагонном тамбуре, выслушивая всеэто в первый раз, Шедченко покачал головой.
— Я не собираюсь этого делать. Я не убийца.
Двойник смотрел на него — с жалостью и иронией.
— Я тоже. И не собираюсь трогать девушку, которая былапрототипом. А вот с той, что пришла к ней, с копией, разговор иной. Ее кредо —«мир станет лучше, если много говорить о добре». Это чушь. Когда тупорылыеполитики столкнут лбами наши страны, когда тебе прикажут вести войну…
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
