Отчаяние, гнев, страх, надежда смотрят из ее глаз. Пацан у нее хороший. Он, слава богу, не осознал, что на самом деле произошло. В пуговке наушника голос водителя спрашивает, открывать ли двери. Пассажиры, узнав причину остановки, одновременно готовы и «забрать бедняжку», и намылить ей шею. Вторых больше.
Я отбросил ее руку и молча подошел к Дэйзи. Она сидела, сняв шлем и опустив голову. Пепельные волосы закрывали лицо, Ингвар поддерживал ее за плечи.
– Ты как?
– Нормально, – голос ее звучал глухо. – Сейчас мушки перед глазами исчезнут и поедем.
Подбежали «террористки».
– Дайте нам уехать, пожалуйста! На вокзале не втиснуться в автобусы! Детей пожалейте, они же не виноваты!
Дэйзи подняла голову и убрала волосы с лица. Из ее рта текла тонкая струйка крови. Дамы заткнулись.
– Ребенка зачем на дорогу потащила, коза?
Женщина оторопела.
– Что?
– Я у тебя, коза ты гребаная, спрашиваю: ребенка зачем на дорогу потащила? Под колесами гибнуть? Невелика честь. Парни, помогите с байком.
Я помог Дэйзи встать и она, прихрамывая, выбралась на трассу, куда Ингвар выкатил «Харлей». Байк не пострадал.
«Мать-героиня» пришла в себя:
– Почему вы меня оскорбляете?!
Дэйзи молча вытащила пистолет. Пора вмешаться.
– Так, хорош.
Латыш аккуратно перехватил руку и вынул из нее оружие. Дэйзи не сопротивлялась.
– Водители, мы можем их взять?
– По одной с ребенком в каждый попробуем.
– Если их там придавят – мы не в претензии.
К Акмесджиту пришлось гнать. Еще не хватало, чтобы за нами охотились опоздавшие на поезд. За рейс Дэйзи разрядила пару обойм. Нервная у нас работка. Пусть лучше спустит пар, моря-то в степи нет, охладить пыл нечем.
Вокзали мейдан живо напомнил кадры из военной хроники. Площадь запружена людьми с чемоданами, рюкзаками и сумками. Военные в черной форме с оружием в руках охраняют здание вокзала. Очередь к кассам тонет в гуще народа, оккупировавшей «мавританский дворик».
Сложно поверить, что это происходит на самом деле.
Диктор объявил посадку на поезд до Новгорода через Харьков и Москву. К четвертому пути тут же двинулась толпа, заполнив переходы. Самые отчаянные бежали напрямик, прыгая на рельсы и форсируя перроны.
Показался медленно идущий блокщит, затем электровоз с вагонами. От гудков локомотива закладывало уши. Море людей волновалось на узкой платформе.
– Не могу на это смотреть, – сказала Дэйзи. – Та же автостанция, только в десятки раз хуже. В сотни. Толпа. Ненавижу бездумную толпу! Интересно, они и к самолетам на шасси цепляются?
– Цветочек, так ты не смотри, – Юс демонстративно отвернулся. – Нам легче. У нас есть байки и пушки. Можем слинять и пристрелить того, кто мешает. У них этого нет – потому и паникуют. И злятся на нас между делом. Кстати, не пора ли убраться? А то неуютно здесь.
– Прямо даже непохоже на тебя, Юс.
– Брось, Змеюка, я все-таки чуток учился и понимаю местами, что к чему.
– Факт. Сейчас перекурим и отправляемся.
Автобус на Судак совершенно пуст.
Вернувшись после второго рейса на Акмесджит, мы застали множество райдов на стоянке. У двоих руки висели на перевязи, многие были с пластырями на лицах.
– Что тут случилось?
– Буйные попались. Усмирять пришлось.
– Нэподалик знайшлы голову. Нихто нэ знае, чи то когось зи зныклых бэз вэсты, алэ люды скыпилы, – разъяснил один из «Галичан».
– Дурдом, – сплюнул я.
– Мы решили собраться и посоветоваться. Дальше так продолжаться не может.
Самый старший райд, седой глава днепропетровского клуба прав. Еще день-другой – и либо нас порвут, либо мы, защищаясь, пристрелим человека, виновного лишь в неистовом желании убраться отсюда. Это понимали все: и вожаки, и члены байк-клубов, и вольные райды.
– У нас эпицентр волнений. В районе Акъяра люди ведут себя гораздо спокойнее, это понятно, трагедия произошла тут, а не у них. Бродят слухи о захвате еще нескольких автобусов, но Акмесджит не подтверждает эту информацию.
– Они могут скрывать? – спросил кто-то из молодых.
– Нет, – ответил вожак, – внутри сообщества скрывать – преступно.
Со стороны Алуштинского шоссе послышался гул двух моторов. Судя по звуку, кто-то из наших, на «Хондах». Действительно, через несколько секунд на площадку въехали два байка. На них райдили парень и девушка в ярко-красных куртках. Когда они сняли шлемы, стало ясно: брат и сестра. Рыжие волосы, вздернутые носы.
– Привет. Я – Джинджер, – обратилась к собранию девушка. – Это Макс. Приехали из Капсихора. Кажется, мы знаем, как решить нашу проблему.
– Любопытно. Я – Айрон, глава днепропетровских «Героев дороги», – представился по полной форме седой байкер. – Мы очень внимательно вас слушаем.
– Похоже, мы вычислили ставку террористов. Они в Шелене, это в семи километрах от Капсихора, среди гор.
Стало тихо. Так тихо, что можно услышать шуршание насекомых в жухлой траве. Ночь фиолетовыми облаками медленно спускалась с гор.
Джинджер убрала волосы за уши.
– Еще вчера там было спокойно. Вы, наверное, помните: со стороны моря в Шелен можно попасть по единственной дороге, проходящей через весь Капсихор. Так вот, ночью по ней сновали машины. Утром на Верхнем Базаре люди сильно беспокоились. Брайт, один из райдов нашего пула, под видом туриста сбегал в Шелен. Пешком, конечно. Так вот, там вдруг стало много народа на полях. Вроде как урожай убирают, но выглядят подозрительно. По точным движениям больше похожи на военных. Знаете же, военные и картошку убирают повзводно. Вот там схожая схема. Брайт служил в спецназе ЕРФ, вряд ли мог ошибиться.
– Занимательно… – Седой задумался. – В Акмесджит сообщали?
– Нет.
– Почему?
– У нас есть подозрение, что связи не стоит доверять. Мы прочитали сообщение о сходке в Судаке и решили приехать лично.
– Возможно. Да-да, возможно и так. Коллеги, темнеет. Кто-нибудь может предложить хорошее место для обсуждения или же продолжим тут?
– «Джазыбели», – откликнулся я. – Это недалеко. Мы можем занять второй этаж, там никто не помешает. К тому же сын хозяина заведения служит в КСБ, именно он руководил осмотром у Сувук-Сув.
Молчание.
– Выдвигаемся.
Колонна промчалась по безлюдным улицам. Судак опустел, в нем ощущалась атмосфера подозрительности и страха.
На втором этаже «Джазыбели» хоть шаром покати. На шум к нам поднялся хозяин ресторана.
