Все вокруг было черно и пусто. Страх погнал Гошку вперед. Он выбежал во двор и здесь остановился.
На лавочке, на привычном месте, сидела Цветочница и плакала.
Услышав шорох, она вздрогнула, но с места не сдвинулась.
— И давно ты здесь сидишь? — осведомился Снежкин.
Вместо ответа Цветкова опустила лицо в ладони и зарыдала. Гошка сел рядом. Он бы тоже сейчас с удовольствием поревел, если бы слезы могли чем-нибудь помочь. Но было ясно, что они не помогут. Поэтому Снежкин только тяжело вздохнул.
— Ты до дома дошла? — спросил он. Наташка отрицательно помотала головой.
— Я… — сквозь всхлипывания заговорила она. — Я… только на этаж поднялась. А там дверь другая. И выходят из нее…
— Привидения?
— Черти какие-то. — Цветочница снова упала лицом в ладони. — А внутри дворец. Никогда у нас квартира такой не была. Вроде бы комнаты такие же, а обстановка другая. И сбежать никак нельзя. За руки держат, какие-то слова говорят. Я на минутку вышла, к соседям позвонила. А у них дверь открыта и комнаты пустые. Вообще ничего нет. Я так испугалась.
Наташка принялась плакать по новой, а Гошка откинулся на спинку скамьи и посмотрел в пустое темное небо.
— А что было, когда ты опять очутилась в библиотеке? — толкнул он Наташку в плечо.
Цветкова зашмыгала носом, вытирая щеки ладонями.
— Ничего не было. Все стало как будто бы картонным и превратилось в картинку. Я смотрю: ноты разбросаны, шкафы повалены — и все поняла. А рядом ты стоишь и на этот рисунок пялишься. Я тебя позвала, и мы пошли на трамвай.
— А Любка с Валеркой? — В Гошкиной голове вертелась какая-то мысль, за которую он пока никак не мог ухватиться.
— Не видела я их, ты один был.
— Валерка здесь. — Казалось, еще чуть-чуть, и он все поймет. — Осталось узнать, что стало с Любкой… А скрипка?
— Не знаю. — Наташка устала плакать и теперь сидела, лишь время от времени всхлипывая. — Я ничего не знаю. Ничего не видела. Последней скрипку Кондрат держала. Свои желания высказывала. — Она повернула к Снежкину обиженное лицо. — Почему у одних желания сбываются, а у меня ничего не получается? Я же хотела только попробовать…
Подожди! — прервал ее Гошка. — Желания, говоришь? Что она там желала-то?
Хотела, чтобы все закончилось, — лениво начала вспоминать Наташка. — Чтобы Валерка выздоровел. Чтобы исчезла скрипка.
— И все? — напрягся Снежкин. — Что-то она еще говорила… Меня еще Юстин предупредил, что не знает, как поведет себя скрипка, потому что ее никогда не просили самоуничтожиться…
— У меня идеальная память, — гордо вскинула голову Цветочница. Голос у нее был таким же уверенным, как и прежде. — Больше она ничего не говорила. Хотя…
— Ну? Там было что-то еще! — от волнения Гошка вскочил.
— Да ничего особенного. Она захотела, чтобы все было, как раньше. Поэтому мы и вернулись.
— Вернулись? — посмотрел на нее Снежкин. — Куда вернулись? Это не наше раньше! Это Любкино раньше! Нас для нее раньше не было. Поэтому-то вокруг ничего и нет!
— Может быть, тебя и не было, — надула губки Наташка. — А меня она знала хорошо.
— Достаточно хорошо, чтобы исполнить твое желание с дворцом.
Цветкова совсем обиделась и отвернулась, положив локти на спинку скамейки.
Да, ей не нравилась их квартира, маленькая и тесная. Да, ей хотелось жить во дворце. Очень похожем на тот, в каком она сегодня оказалась…
— Но я не хотела никаких привидений! — вспомнила девочка.
— Это, видимо, местные жители, — проговорил Гошка, пристально глядя на свой дом.
От подъезда медленно шел человек.
А вот и еще один местный житель.
Наташка повернулась и с визгом спряталась за скамейку.
К ним подходил мертвенно-бледный Гребешков.
— Не думал, что увижу вас, — произнес он.
— А мы вот тут сидим, тебя ждем. — Гошка говорил как можно развязней, хотя и ему хотелось зажмуриться и бежать отсюда куда подальше.
— Я пришел проститься. — Валерка переводил взгляд с соседа на девочку.
— Пока, — помахал рукой Снежкин.
— До свидания, — буркнула из-за лавки Наташка. Гребень пошел обратно.
— Кстати! — Гошка поднял руку, чтобы привлечь его внимание. — А как ты из замка выбрался? Тебе Кондрат помогла?
— Я не выбирался, — ответил Гребешков, слегка повернув в его сторону голову. — Я там остался.
— Как остался? — выпучил глаза Снежкин. — Ты же сейчас здесь стоишь!
— Я пришел проститься, — терпеливо повторил Валерка.
— Ты чего, помер, что ли? — Этот вопрос вырвался у Гошки дам собой.
Ответ он не столько услышал, сколько прочел по губам.
Наташка с визгом бросилась прочь.
В лице Гребешкова ничего не изменилось.
— Умер, — просто согласился он.
От ужаса Гошка упал на скамью, во все глаза глядя в спину удаляющемуся соседу.
«Если бы умер, значит, и я…»
От этой мысли ему стало плохо. Так плохо, что хоть ложись на эту лавку и действительно помирай. Он тут же вспомнил предупреждение старика на улице.
«Последние часы нужно потратить с толком».
А он на что их потратил? На пустую беготню? На перебранку с девчонками?
Как же тоскливо! Так тоскливо, что выть хочется.
Он пошевелил пальцами босых ног. Как странно, последнее время его постоянно заставляют ходить босиком. В прошлый раз было колко. Теперь — хоть бы что! Он провел рукой по подошве. Она была твердая, как хорошая подметка.
«Даже удобно», — подумал Снежкин и тут же забыл о своей босоногости.
Где-то Гошка слышал, что перед смертью вспоминается вся предыдущая жизнь. Гребень, вон, с родными местами прощается. У Снежкина же ничего не вспоминалось. Да и прощаться он ни с кем не собирался.
Поблизости билась в истерике Цветочница. Гошка дождался, когда Валерка скроется в подъезде. Только после этого он смог шевельнуться.
— Если это и смерть, — пробормотал Гошка, — то явно не моя, а попугая. Что-то сделать еще можно. — Он поискал глазами Наташку. — Нужно искать Кондрата! — решил он, вставая со скамейки.
Цветкова нашлась под ближайшей березой. Она сидела на земле, обхватив тонкий ствол дерева руками, и ни за что не хотела с ним расставаться.
— Мне эту березу с корнем вырывать? — прикрикнул Гошка, приподнимая Цветочницу с земли.
— Я не умерла… — в сотый раз повторила Наташка.
— Не умерла, не умерла, — заверил ее Снежкин. — Хочешь, я тебя сейчас ущипну, и ты поймешь, что жива-здорова?
