ли мимо, чтобы продлить беседу. Я неделю ждала, что мой космический напарник заговорит. Я что, не заслужила лишних пяти минут? Вот сейчас бы перестроиться, чтобы свернуть. Давай. Последний шанс. Ой.
– Куда ты едешь?
– Проморгала поворот. Можешь оштрафовать.
– Да ничего страшного, подъезжай к зданию с другой стороны.
Я улыбаюсь, Костров это замечает и тяжело вздыхает:
– Ты это специально?
– Да, – честно отвечаю ему и, как только притормаживаю на светофоре, поворачиваюсь, чтобы понять, зол мой начальник или нет.
Он не зол. Он в недоумении.
– Зачем?
– Ты со мной заговорил, а мне нравится говорить. Использую шанс на полную.
– Мы договаривались…
– Ты сам нарушил правило. А еще всю неделю на меня пялился, будто что-то хочешь сказать, а рта так и не раскрыл. Что на это скажешь?
– Я не обязан оправдываться.
А я не обязана скрывать, что он пялил-ся. Я не одна такая сталкерша! Даже на душе теплеет.
Костров за мной исподтишка наблюдал последние дни, а может, и дольше – просто не замечала. На парах поглядывал в мою сторону и по вечерам в библиотеке. В кафе уже три дня покупает нам обед и даже желает приятного аппетита. И в одну секунду, когда кажется, что во время перерыва на сэндвич и кофе будет беседа, уходит в себя, в свой телефон, ноутбук, планшет или книгу. Чтоб его!
Если не услышу голос Кострова, приду к нему этим же вечером и заставлю декламировать стихи. Мне его голос до чертиков нравится. Он у него потрясающий. Вещи он говорит потрясающие. А когда не говорит, потрясающе интригует, так что я ни о чем другом не думаю. Этот тип хорошенько потрепал мне нервы за эту неделю.
Костров явно не знает, как можно дружить, не переходя границы, или не понимает, как сделать ко мне шаг. Да я понятия не имею, что в его космической голове. Это мое маленькое расследование: зачем за мной наблюдает Костров? Что ему от меня нужно? Когда его оборона треснет и я смогу пойти в наступление?
– Поговори со мной. Я соскучилась.
От моих последних слов Тимур меняется в лице. Я не могу понять, о чем он думает, но это что-то новенькое. Он смотрит на часы, кажется намекая, что опаздывает, только какой-то странный намек. Тимур не отрывает от экрана глаз гораздо дольше, чем могло бы потребоваться, чтобы уточнить время. Его щеки стремительно розовеют, он наконец отводит взгляд от часов и шарит глазами по потоку машин. Я снова проезжаю поворот.
– Привези меня уже на работу, или не оплачу рабочий день.
– Костров, я устала неделю ждать. Можешь ты мне что-нибудь сказать?
– Что ты хочешь услышать?
– Ну, вот сегодня, например, мы встретились, как обычно, у машины, а ты пару секунд ждал, прежде чем отдать ключи. Что хотел сказать?
Эта интрига сводит меня с ума.
– Я… – Он подбирает слова, которых, видимо, в голове умного мальчика не хватает.
Ой, как жаль, что кто-то гений только в пределах своего ноутбука, а как окажется рядом живой человек, так «мы не будем дружить, болтать о личном, переходить границы». Если бы я не чувствовала недосказанности, слова бы не сказала. Но Костров пялится на меня, а я пялюсь на него: уже выучила все жесты, повадки и все оттенки радужки его глаз. Если долго поддерживать с Тимуром зрительный контакт, он краснеет, закашливается, роняет все, что держит в руках. Почему?
– Ну… давай скажи.
– Ты выспалась сегодня.
– Что? – Не могу не рассмеяться.
– Ну. Лицо. Свежее. – Он говорит это с такими паузами, что я снова пропускаю поворот, пока жду окончания неловкой фразы. – Да ты заедешь на парковку или нет?
– Ой, прости, я такая рассеянная. Мне тут, знаешь ли, комплимент сделали. Ну-ну, и что там с моим лицом?
– Ася! – Строгий голос Кострова никак не сочетается с моим мягким именем.
Вот теперь краснею я. И улыбаюсь от уха до уха. Мне нравится, как звучит мое имя, нравится, как его произносит Костров. С упреком и еле заметной теплотой.
Продолжай, космический мальчик. Слишком редко общаемся, и всякий раз таю от любой формы, будь то прикосновение, слово или неловкий жест в мою сторону. В среду я ему на прощание руку пожала. Костров смотрел на наши переплетенные пальцы, словно от них исходил магический свет. С тех пор моя цель – прикоснуться к его руке снова, это на него плохо (хорошо) влияет.
– Если не признаешься, что хотел сказать утром, я буду кружить по району, пока не кончится бензин, а у нас полный бак.
– Я тебя уволю. – Он вздыхает.
Мне не страшно, потому что эта неделя была идеальной. Я выполняла работу: виртуозно объезжала пробки, вовремя приходила, не нарушала правила.
– Я не стану говорить, что ты красивая, – вдруг произносит он.
Я едва не сбиваю пешехода. Резко торможу. Костров едва успевает захлопнуть ноутбук, чтобы от сближения с приборной панелью у того не отломилась крышка.
– Ну вот. Так и знал, что не стоит.
У меня колотится сердце и подрагивают кончики губ. Он не станет говорить, что я красивая, но он имеет это в виду? Но он бы этого хотел? Я совершенно сегодня не старалась – волосы в хвост, серый флисовый костюм и черная дутая жилетка. Но он пялился, прежде чем отдать ключи. Он не станет говорить, что я красивая. Даже в таком виде я красивая?
– Ты жива? Я тебя сломал?
Заворачиваю к бизнес-центру и торможу у входа.
– Ты вроде поговорить хотела.
– Ага…
Я красивая. Даже не старалась. Просто удобно оделась и выспалась.
И когда это не говорит Костров, у меня словно пираньи вгрызаются в солнечное сплетение. Оттуда по телу разливается свет. Сижу, представляю себе, как это могло бы выглядеть и что вообще такое это солнечное сплетение.
– Ладно, ты тут переваривай информацию, а я пошел. – Он выпрыгивает из машины, оглядывается пару раз, а потом останавливается у входа в «Голд» и смотрит на меня несколько долгих прекрасных секунд.
Да мой ты хороший! Меня разбирает смех, и его тоже, как будто мы каким-то образом связаны.
Костров закатывает глаза, машет мне, чтобы освободила место подъезжающим и припарковалась уже.
Ну вот, завела разговор на свою голову. Теперь не могу перестать об этом думать. Нахожу место для парковки и начинаю скучать. Книга не читается, сериал не смотрится, хотя я подготовилась к долгому ожиданию и скачала целый сезон. Тимур мог бы провести меня в свой кабинет в любой другой день, чтобы я там ждала, сидя на
