они прошлым вечером. Как только хозяин убедился, что странникам по карману его заведение, приём последовал княжеский. Ферра просили показать мастерство жреца, и довольные гости после выступления устроили владельца, а потому он предложил задаток за месяц да содержание на это время для него и Эйдре. И хотя удача виделась небывалой, к Ульду, конечно, то не относилось никак – оплачивать себе комнату, еду да место на псарне для Игви пришлось бы самостоятельно и грозило тратами немалыми.
– Колдуну мергов по осени перед Саймом да у Великого Раздела работы не сыскать – это ж он сам от неё со старанием бегать должен, – беззаботно засмеялся Ульд. – Место растратное, но и незваным наблюдателям окажется сложнее следить за нами или попытаться навредить. Таверна тут уже под век стоит, слава у неё только добрая: заведение надёжное и проверенное.
– Говоришь так, будто здесь не раз бывал. – Эйдре глянула с озорной хитростью. – Занятные у тебя свершились странствия, Ульд Йорги, друг тана Олкуда да завсегдатай богатых таверн.
– Приходилось быть их гостем, но задолго до знакомства с Харадом, – с ленивым безразличием отозвался мерг. – Сюда водил меня отец, когда путешествовал в Фелб сам, оттуда и знаю.
– Отец брал тебя с собой в путь? – удивился Ферр. – Я-то думал, у вашего народа такого не принято. Слухи ходят, будто с восемнадцатой весны колдуны сами выходят на дороги, а не путешествуют с родичами.
Ульд пожал плечами, покрутил на столе кружку, после признал:
– Верные слухи-то. Обычно всё так и есть, но я ходил временами с отцом с пятнадцатой весны: он решил. А коль этот человек чего сказал, бесполезно спорить. Да и не хотелось. Он меня всему обучил, был добрым наставником, пусть и суровым. Мне нравилось странствовать с ним.
– Удивительный человек твой отец. – Ферр глянул на друга с любопытством. – Я вот в жизни не слыхивал, чтобы мерги умели сооружать обереги от дикого зверья: обыкновенно то во власти верхнего мира, у жрецов и сэйд, а ты говорил, что такими защищал людей в деревне от грухи. Да упоминал ещё, что и заклятие от слуа у него выучил, но ему-то откуда удалось вызнать?
– Не спрашивал как-то, – хмыкнул мерг. – Мальчишкой же был, вот и не почудилось странным. А нынче не узнать уже, отца с нами нет. С восемнадцатой весны, как получил от него меч, больше никогда не видел. Он ушёл… И не вернулся.
Они замолчали, глядя в разные стороны. Вдруг Эйдре подняла глаза на занавеску, прислушалась с опаской, едва заметно нахмурилась, шепнула:
– Там кто-то о нас спрашивает хозяина. Вернее, говорит о мерге.
Вскоре шевельнулась тяжёлая ткань у входа, к друзьям заглянула служанка, извинилась за вторжение, сказала:
– Пришла дама, которая видела вчера, как заходил сюда сьёр Ульдар, колдун мергов. Она просит о встрече. Велите пригласить?
Ульд коротко кивнул и бросил быстрый, настороженный взгляд на Ферра и Эйдре.
Погодя к ним ввели пожилую женщину в добротном платье, которые носили обыкновенно дамы из семей торговцев. Она выглядела растерянной, словно сама не понимала, к чему пришла в таверну да принялась расспрашивать о колдуне. Глаза выдавали недавние слёзы, а уголки плотно сжатых губ нервно дрожали. Эйдре успела шепнуть, что в разговоре имени Ульда незнакомка не поминала: заметила мерга вчера да следующим днём отправилась следом за ним. Женщина огляделась смущённо, всё не прекращала теребить расшитый платок на плечах и будто размышляла, присесть ей за стол или сбежать прочь, покуда не поздно.
– Принеси гостье воды, – велел Ферр служанке, поднялся и сам проводил даму к лавке.
Незнакомка безвольно опустилась на предложенное место, смотрела испуганным зверьком, бегала взором от одного лица к другому, а руки так и не оставили кружевной бахромы дорогой накидки. Жрец не взялся бы припомнить, успел ли вчера увидать в городе дев торгового сословия, одетых столь празднично, будто только с Модра возвратились. За прилавком обыкновенно не сыскать места изящным нарядам, тканям, что обидно замарать в работе, россыпям бисера да витиеватым тесёмкам украшений, коими балуют себя торговки лишь в особые дни. По всему выходило, что незнакомка, проплакав ночь, поутру собралась с духом, разоделась в лучшее платье да побежала на поиски запримеченного с вечера мерга, словно на званый приём к знатному господину города. Шибкого страха перед Йорги Ферр в ней не узрел, а потому решил, что наряд связан не с ним, а с центром Фелба да таверной, которая мерещилась даме чересчур роскошной, достойной лишь праздничного одеяния, даже коль прибыла она в заведение не гулять, а на десяток минут, по делу да с неприкрытым горем на лице.
– У тебя приключилась какая-то беда? – участливо поинтересовался Ульд, угадывая за поведением женщины человека, коему сгодится любой колдун его народа, не обязательно он. – Требуется помощь или предсказание? Можешь говорить свободно: здесь нет посторонних и твои тайны сохранит каждый, кто их услышит.
– Я… я и сама не знаю, стоит ли к тебе обращаться, – произнесла она глухо, судорожно вздохнула, после собралась с силами, выпила воды, схватившись за кружку дрожащими ладонями, продолжила: – Несчастье, с которым столкнулись моя семья и соседи, неизвестно никому, и люди говорят: нас лишь засмеют, коль пойдём с ним к колдунам…
Небольшой торговый район на западе Фелба не был примечателен ничем. Там жили и держали лавки мелкие купцы, затерялась среди них парочка ремесленных мастерских, работа шла своим чередом. Богатством эти люди похвастать не могли, но и бедностью не отличались: обыкновенные торговцы среднего достатка, чей быт в окрестных деревнях сочли бы добрым и беззаботным, да в центре Фелба смотрели пусть не как на безродных бродяг, но как на тех, кто одной ногой за гранью бедности. Знали они не только хорошее, но и много дурного: пожары и кражи, слышали угрозы за высокие цены, давно отвыкли опасаться, просто трудились по мере сил.
Беды начались в их районе, как частенько случается с Мергом, после брошенных в сердцах злых слов рассерженного покупателя. Человек призвал на их головы кару в образе злого духа, видом напоминавшего то ли огромную собаку на двух лапах с тёмной косматой шкурой, то ли ещё какого зверя с человечьим голосом да длинной шерстью. Описать чудище толком не сумел никто из тех, кто встречался с ним, ибо повадилась непонятная тварь нападать на подвыпивших посетителей местной таверны, когда они возвращались домой ночными улицами. Выползала у пустыря со стороны моста у реки, угрожала расправой, хрипела жутким голосом. Всё, что могло спасти бедолаг от смерти, – кошель, коим откупались они от духа, не раздумывая.
Пришло горе и в семью женщины – муж с сыном отправились отметить крупную сделку, взяли с собой деньги, хоть она
