поболтать — кроме Ковальчика, других посетителей пока не было.
— Вы не здешний?
— Нет, Кристи, я из Модены, — Ян показал рукой на скамейку по другую сторону стола, приподнял лежащие на столешнице тех-очки, — здесь проездом, ремонтирую кое-что в больнице. Медицинское оборудование. Думал управиться за один день, но не получилось, завтра опять придётся работать. Как всегда, хорошо хоть дома никто не ждёт.
— Так вы здесь один? — официантка стрельнула глазами.
— Да. В Ньюпорте первый раз, никого не знаю. Даже ещё гостиницу не выбрал, надеялся уже вечером в Модене быть. Но, видимо, не судьба. Зато обедаю в обществе очаровательной женщины, должны же быть в моей работе плюсы, да?
Кристи была с ним полностью согласна. Они поболтали ещё немного, он получил номер её комма и недвусмысленное предложение заглянуть на чашку кофе домой, в кафе зашли новые посетители, и официантка нехотя ушла к ним.
Двухметровый здоровяк появился через десять минут, когда Ковальчик приканчивал лазанью, Стэн — так его звали, прошёл пост охраны, и не торопясь направился вверх по улице. Ян расплатился, оставил десять реалов чаевых, обещал заглянуть в гости, и пошёл вслед за Стэном. Медбрат не оглядывался, он шагал уверенно, развернув плечи и размахивая руками, через километр свернул на небольшую улицу, и зашёл в четырёхэтажное здание с одним подъездом. Убийца пометил адрес, залез под служебным профилем в справочную почтовую систему, и выяснил, что Станислав Родригес, один из пятнадцати с такими же именем и фамилией, проживающих в Ньюпорте, занимает квартиру на последнем, четвёртом этаже. Ковальчик был уверен, что этот продажный медик до утра никуда не денется, поэтому вернулся обратно к больнице, стараясь не попасться официантке на глаза.
— Я — Иван Гашек, — сообщил он медсестре из новой смены, получил собственные вещи, и расписался в документах.
С зелёным больничным пакетом Ковальчик вышел на бульвар, вызвал такси, и снова поехал в порт. Проверил — яхта Веласкеса стояла у дока номер семьдесят два, отметка на карте в старом комме показывала, что Лулу всё ещё там, или кто-то вырезал из неё маячок и оставил активным. Яну было жаль девушку, она была смышлёной и красивой, а что иногда подворовывала, так это Ковальчик списывал на издержки профессии. Не будь Веласкес магом с навыками снайпера, убийца расправился бы с ним сам, но в этот раз посчитал, что помощь Лулу не помешает. Ошибся, и такое случалось, но это лишь значило, что нужно всё сделать почти заново, а старые недочёты обратить в свою пользу. Ковальчик вытащил из нагрудного кармана бейдж службы по ремонту водомётов, прилепил к рукаву, и уверенным шагом направился к яхте.
* * *
Эфраим Геллер сидел на полу, чуть покачиваясь. После препарата, который вколол ему Веласкес, он чуть не умер, сердце билось едва ли два-три раза в минуту, того, что происходило вокруг, словно не существовало — остался только крохотный Геллер, запертый в собственном мозгу. Он очнулся ближе к концу второй трети, не понимая, где находится и что произошло, но обрубок руки всё напомнил. И не только он — с каждой секундой Эф чувствовал себя всё лучше и лучше, даже раздробленный шейный позвонок, казалось, начал восстанавливаться, и правая рука двигалась намного свободнее.
Павел что-то говорил ему о шансе на выживание. Теоретически, браслет можно было отыскать и нацепить на здоровую руку, изменения, которые происходили в теле и главное — мозгу мага, шли постепенно, первые несколько недель не о чем было беспокоиться. Геллер сравнивал это со смертельной болезнью, от которой нет лекарства, конец понятен, но, когда он наступит, зависело от многих факторов. В его случае — когда Веласкес приведёт сюда Службу контроля.
Входная дверь чуть скрипнула.
— Блокиратора нигде нет, — Павел зашёл на кухню, сел рядом с инженером. — Зато я нашёл твои очки. Держи.
— Нине уже сообщил?
— Ты идиот? — Веласкес покрутил пальцем у виска. — Только их здесь не хватало. Но ты быстро восстановился, я надеялся, сутки пролежишь.
— Откуда это у тебя? — Геллер потрогал горло, связки практически восстановились.
— Места надо знать, мой гениальный друг, — Веласкес хлопнул его по колену. — Раз уж ты очнулся, будем тебя лечить.
Эфраим засмеялся. С истеричным смехом из него выходило всё накопившееся напряжение, из глаз брызнули слёзы, он даже забыл на секунду, что теперь у него только одна рука, и попытался левой ладонью вытереть глаза.
— Это ты идиот, Веласкес, — сказал он, чуть успокоившись. — Прекрасно знаешь, что мне крышка. Но ты в одном прав, умирать мне ещё рано. Сначала мы найдём Филипу, потом я доделаю второй периметр в доме у Нины, он здесь, неподалёку, вот тогда уже можно идти сдаваться. Мой предел — двадцать две секунды, и он давно пройден. Так что вставай, помоги мне спуститься вниз, надо сделать протез и имитацию блокиратора.
— Отличная идея, — Павел протянул руку. — Но ты ведь понимаешь, что имитация ничего не исправит?
— Это с какой стороны посмотреть, — Эфраим подмигнул, поднялся, подпрыгнул на месте и чуть не упал, — свой браслет я сканировал, так что, наверное, даже чип смогу воспроизвести, у меня есть все компоненты, ну почти. Он будет готов через десять минут, а вот протез придётся делать дольше, я его напечатаю в лучшем случае к утру. Но я и одной рукой могу всё настроить.
Он нацепил свои очки, и пошатываясь, пошёл к подъемнику. Внизу, в подвале, один принтер наносил слой за слоем на металлическое кольцо, а в другом печаталась лучевая кость.
Глава 11
Глава 11.
8 июля 335 года от Разделения, воскресенье
Верхний город, клиника Святой Марии
Лабораторный корпус клиники Святой Марии насчитывал одиннадцать надземных этажей — для защиты от излучения Сола фасад здания был цельным, без окон, внутри здания на каждый этаж вёл отдельный лифт. Лаборатория на последнем, одиннадцатом этаже была вотчиной доктора Шварца. Многие сотрудники приходили пораньше, чтобы заняться исследованиями. Помимо того, что они здорово поднимали уровень лечения, это хорошо оплачивалось и позволяло продвинуться по карьерной лестнице.
Клэр Биркин шагнула в лифт с номером одиннадцать за полтора часа до второй трети, приложила к считывателю ладонь, потом карточку. На одиннадцатом этаже створки раздвинулись, выпустив доктора в шлюз, а оттуда, после ещё одной проверки — в длинный коридор. Постоянный штат одиннадцатой лаборатории состоял из пяти
