найти поворот на рыбу и идти по ней до ежа. А с ежа повернуть на мышь, третий дом — тот, что нам нужен.
— Если писать этот путь на конверте, то может не хватить места.
— Когда это строили, писать почти никто не умел. В те времена адрес рисовали.
Нужный дом оказался совсем маленьким — всего один этаж. Он был втиснут между двух трехэтажных домов, и выглядело это даже комично. Будто два дома-родителя ведут за руки домик-ребенка. Улица вокруг была пустынна, во всяком случае таковой казалась. Крамм осторожно постучал в дверь. Молчание. Постучал громче. Дверь скрипнула и приоткрылась. Не заперто. Крамм протиснулся внутрь. Шпатц снова оглядел улицу, никого не заметил, пригнулся и тоже вошел в низенькую дверь.
— Эй? Герр Вологолак? — в крохотной прихожей вдвоем было уже тесно. Дверь в комнату была прикрыта. Крамм вежливо постучал еще раз, но ответа не было. Прислушался. Осторожно толкнул внутреннюю дверь.
Они увидели его сразу. Его тело лежало, возле правой стены, вытянув ноги и завалившись на бок. Один глаз смотрел в потолок, а из глазницы другого торчали большие портняжные ножницы. Лягушачий рот приоткрыт. Крамм осторожно переступил через ногу и заглянул мертвому человеку в лицо.
— Это точно он, лицо трудно спутать с чьим-то еще, — шепотом сказал он. Шпатц так и остался стоять у двери, боясь пошевелиться. Кровь стучала в висках, пальцы похолодели. Крамм в несколько шагов обошел комнату. Она была почти пустой. Вместо кровати — матрас в левом углу, небольшой обшарпанный комод. Таз и кувшин, наполовину наполненный водой. Сквозь окно на задней двери было видно небольшой садик. Крамм по очереди выдвинул все три ящика комода, не тронув содержимое. И кивнул Шпатцу в сторону выхода.
Улица была такой же пустынной. Крамм неспешным шагом двинулся в обратную сторону. Шпатц, не задумываясь, последовал его примеру. Он остановился, когда они сворачивали с рыбы на утку.
— Герр Крамм, а разве нам не следует позвать полицаев?
— Думаю, нет. Тебе хочется объяснять, какое именно дело тебя привело к герру Вологолаку?
Шпатц задумался. Их действительно привела в этот дом простая случайность. Просто потому что он увидел на газетной вырезке лицо медиума, которое было подозрительно похоже на девушку, поиском которой они занимались. Улица была пуста. Полицаи обычно обходят старый город стороной.
— Вы правы, герр Крамм… Просто… Мне не по себе. Кто мог его убить?
— Кто угодно! Его могли просто ограбить, это же Альтштадт! Не сказал бы, что такое случается здесь каждый день…
— Если бы его ограбили, то там был бы беспорядок. Но его вещи лежали в комоде…
— Значит кто-то убил конкретно его. Он же медиум. Кто-то из клиентов, кому не понравились его услуги, просто свел счеты. Впрочем, нет, герр Шпатц. Так не годится.
Крамм вставил ключ в дверь конторы. Колокольчик звякнул, и они вошли внутрь.
— Давай будем считать, что этот Вологолак связан с нашей девочкой. Его мы уже ни о чем расспросить не можем, но теперь точно знаем, что кому-то не хотелось, чтобы его о чем бы то ни было расспрашивали. Герр Шпатц, я хочу, чтобы вы были осторожнее.
— Нам может что-то угрожать?
— Пока не знаю, но уже не уверен. Не-дочь Пфордтена сбежала, ее настоящего отца мы только что нашли мертвым. Наверное, отца. Предположительно. И в этом же деле каким-то образом замешан не самый безупречный из вервантов. Маменька держит в своем старом доме оккультистов, которые что-то замышляют против сына одного из Комерадов кайзера. Тебе все эти пункты кажутся недостаточными, чтобы насторожиться?
— Герр Крамм, я все еще не знаю, как должен себя вести. Всего неделю назад я получил гражданство Шварцланда, а сегодня мы проникли в чужой дом и нашли там мертвое тело. Я в растерянности.
— Герр Шпатц, уверяю вас, я на стороне правды. Наши законы, порой, кажутся мне чересчур жестокими, и на некоторые из них я готов закрыть глаза. Не сдавать, например, старого мужеложца из театра, с которым ты вчера беседовал. Но я хороший парень, это совершенно точно. И я не хочу неприятностей ни себе, ни тебе. Мы работаем вместе недавно, но меня все устраивает. Тебя, надеюсь, тоже.
— Так что нам делать?
— Искать девушку, конечно. У нас все еще есть подписанный контракт, и толстый Пфордтен продолжает ждать, когда мы приведем к нему его сбежавший билет в высшее общество. Что у нас там записано по плану?
— Посетить гимназию Блуменгартен.
— Не очень верю, что нам это поможет, но предлагаю сделать это завтра же с утра. Я заеду за тобой на мобиле, так будет удобнее.
— А еще есть адрес той девушки из театра. Клод.
— Отлично, с ней мы поговорим на обратном пути! Иди домой, герр Шпатц. Большими людными улицами, поужинай в столовой и ложись спать пораньше. А я совершу несколько звонков, мне обещали разузнать кое-что про Пфордтена и происхождение его богатства.
Шпатц подошел к своему дому и взялся за ручку двери. Хотел зайти, но передумал и направился по Тульпенштрассе к Вейсштрассе. Четвертый дом — это совсем рядом, вечер еще даже не наступил, до сумерек как минимум час. Почему бы не поговорить с Клод прямо сейчас? Если девушки не окажется дома, тогда можно будет заехать и завтра… Что может быть опасного в беседе журналиста из брачной газеты с актрисой театра?
Шпатц свернул во дворик аккуратного дома из песчаника, поднялся на третий этаж и постучал в дверь без таблички с именем, просто под номером 16. Мысленно проговаривая в голове: «Здравствуйте, Клод. Меня зовут Шпатц Грессель, ваш адрес мне дал герр Смирненхофф…»
Раздались торопливые легкие шаги, скрипнул засов, тяжелая дверь распахнулась.
— Здравствуйте, Клод… начал, было, Шпатц, но неожиданно узнал девушку, открывшую дверь. В красном фланелевом халате, который явно был ей велик настолько, что она могла обернуться в него трижды, перед ним стояла Лейзе. — Лейзе?
— Клод моя соседка, мы вместе арендуем эту квартиру. А ведь я вас помню! Мы встречались неделю назад у Фрау Вигберг! Вы Шпатц Грессель! Проходите же! Клод скоро вернется. Что за дело у вас к ней?
— Я по поручению редактора «Фамилиенцайтунг»… Хотел поговорить о Сигилд… Мими.
— Мими? Она тоже тут живет, только появляется редко. И сейчас ее нет. Может я могу вам что-то рассказать?
Шпатц вошел в полутемную прихожую. Квартира девушек состояла из одной большой комнаты с хаотично расставленной разномастной мебелью. Массивный гардероб черного дерева выглядел прадедушкой всех шкафов для одежды, рассохшиеся дверцы
