тебе в первую ночь нашей встречи. О чем тебе это говорит? Потому что это точно говорит мне, что ты важна. И мы никогда не были просто друзьями. Пытаюсь дать тебе пространство, которое тебе нужно, время, контроль. Я могу быть самоуверенным, но не дурак. И знаю, что ты можешь сбежать, также знаю, что ты зациклена на моей карьере, даже если я не имею ни малейшего понятия, почему.
Его сильная рука продолжает восхитительно массировать основание моего черепа, и мне так хочется проигнорировать его слова и просто сосредоточиться на том, как его рука ощущается на моем теле. Но Кросс заслуживает большего. Заслуживает женщину, которая будет носить его джерси и выкрикивать его имя каждый раз, когда он встает на коньки.
— Я не пытаюсь уговорить тебя прийти на одну из моих игр. Просто пытаюсь включить тебя в свою жизнь, потому что она скоро станет безумно сложной. Ты привыкла к футбольному сезону. У них одна игра в неделю. Я могу играть четыре, иногда пять игр в неделю. Половина из них выездные. И хочу знать, что ты будешь здесь, когда я вернусь домой. Мне плевать, придешь ли ты вообще на игру. Ты и я… Мы не для показухи. Мне плевать, знает ли весь мир, что ты моя. До тех пор, пока ты знаешь.
Кладу голову ему на плечо и закрываю глаза.
— Я уже говорила тебе, что мне нравится твоя самоуверенность?
Он прижимается губами к моей голове, и меня охватывает тепло.
Этот мужчина…
Сногсшибательная бомба & задумчивый зверь
Маленькая птичка рассказала мне, что несколько дней назад Эверли Синклер была замечена крадущейся из дома одного задумчивого хоккеиста, словно вор в ночи. К сожалению для всех нас, этот репортер не смог сфотографировать новую королевскую чету Кройдон-Хиллз. Поверьте мне, это не из-за недостатка стараний. Охота продолжается, прекрасные люди. Что мы думаем о фамилии Уилсон?
#ХроникиКройдона
ГЛАВА 14
— Арес, клянусь богом, если из-за тебя опоздаю, я тебя убью, — кричу, поднимаясь по лестнице к брату, который попросил подвезти его сегодня, так как его машина в мастерской.
— Это нехорошо, папочка, — шепчет Керриган, сидя у меня на бедре.
— Мне жаль, малышка. Но папе предстоит показать себя в этом сезоне, и будет плохо, если опоздаю на рейс, — целую ее в висок и обнимаю так долго, как только могу. Оставлять детей никогда не становится легче. А три игры в ближайшие пять дней — это чертовски неприятно.
Миссис Эшберн, няня детей, протягивает руки к Керриган.
— Идите сюда, мисс Кей. Мы уже говорили об этом. Папе нужно идти на работу, но он будет звонить вам каждый день. И когда он будет дома?
Керриган дергается, ставлю ее на ноги, чтобы она могла подбежать к календарю и указать на красный кружок.
— Вот. Папа будет дома здесь.
— Правильно, — говорит ей миссис Эшберн и берет за руку. — А теперь почему бы нам с тобой не пойти проверить твоего брата, а папа пусть идет на работу? Чем быстрее он уйдет, тем быстрее вернется.
— Люблю тебя, папочка.
Я приседаю и снова обнимаю ее.
— Я тоже тебя люблю, малышка. Будь умницей для миссис Э и тети Беллами.
Остаюсь на месте, наблюдая, как они выходят из кухни, а мой брат-идиот наконец заходит.
— Ну что ж, пойдем, мужик, думал, ты торопишься.
В некоторые дни мне кажется, что под моей крышей находятся трое детей.
Мы вдвоем забираемся в грузовик для короткой поездки в частный аэропорт, которым пользуется команда.
— Не хочешь рассказать, что заползло тебе в задницу и сдохло там, брат?
— А ты не хочешь рассказать, когда начнешь серьезно относиться к чему-то в своей жизни, брат? — отвечаю ему с явным укором в тоне. — Знаешь, тренер и руководство следят за тобой. Они следят за всеми вами. А вам, похоже, все равно. Вы, ублюдки, опять отрывались прошлой ночью, — рычу я, разозленный тем, что он не понимает, что может загубить свою карьеру.
— Какая разница, что мы тусовались? Никто не пострадал. Никто не вышел из-под контроля. Никакой плохой прессы. Мы услышали, — огрызается Арес, злясь. — Сегодня только твое имя разлетелось по социальным сетям, Кросс. Не мое.
Я скрежещу зубами, потому что он ни хрена не ошибается.
— Что на самом деле не так, брат?
Когда не отвечаю, этот засранец смеется.
— Не любишь, когда роли меняются, а? Давай же. Что происходит? И когда это Блондиночка была в доме? Как я это пропустил?
— В прошлые выходные, после игры. Она ушла до того, как ты вернулся домой, — ворчу я.
— Так… что у вас двоих происходит? Ну же. С кем еще ты собираешься поговорить? С Беллами? У нее сейчас, наверное, больше секса, чем у любого из нас.
Я подавился собственной слюной.
— Какого хрена, чувак?
— Да ладно. Ты же не думаешь, что младшая сестренка не развлекается, когда проводит ночи в кампусе?
В основании моего черепа начинается тупая пульсация.
— Господи Иисусе, с тобой явно что-то не так. Ты ведь знаешь это, да?
— Неважно. Просто говорю, что ты не был бы так чертовски напряжен, если бы Блондиночка была с тобой на регулярной основе. Так что, говори. Что, черт возьми, между вами происходит?
Я крепче вцепляюсь в руль.
— Я бы уронил тебя там, где ты стоишь, если бы не был сейчас за рулем, придурок.
— Да, но ты за рулем, а я не стою.
Ублюдок.
— Я не знаю… Эверли со мной то горячая, то холодная. Ей нужно разобраться с некоторыми вещами, но она не готова говорить об этом. Почти уверен, что она ненавидит то, что я играю в хоккей.
— Она знает, что ты такой, какой есть, верно? Например, ты собираешься стать первым номером Зала славы[xxiv], когда выйдешь на пенсию, а тебе всего тридцать. У тебя еще куча времени, чтобы играть. Ты же не думаешь отказаться от этого ради девушки?
Не думал об этом раньше.
Смог бы я бросить хоккей?
— Да ладно, чувак. Скажи мне, что ты, блять, не думаешь об этом всерьез.
— Нет. Мне просто нужно, чтобы она открылась мне. Мама с папой всегда делали так, чтобы это дерьмо выглядело легко. А теперь я здесь, с двумя детьми, без жены и с женщиной, которая, как мне кажется, может стать той самой. И не знаю, чувак… Это чувствуется как-то неправильно.
Даже произнося эти слова вслух, чувствую себя чертовски неправильно. Я просто не знаю,
