Она убежала в свою простую жизнь, а с Винченцо ничто и никогда не будет просто. И это ей стоило усвоить. Усвоить и принять. Да, быть с ним — это выбор. Выбор, который унесет ее прочь от прежней жизни. Но достаточно ли она сильна? Готова ли быть с ним?
Она согнулась над обеденным столиком и прижалась губами к его рту. Винченцо замер, и она тоже. В ее жилах словно заполыхал огонь. Да, простой ее жизнь не станет уже никогда.
— Я хочу покататься на тройке, — сказала Элоиза.
— Пони вряд ли сможет тянуть эти сани, — ответил Винченцо.
— Конечно нет. Но ты обещал мне рождественскую сказку.
— Это правда. Только сначала позвоню друзьям и скажу им, какого монстра в твоем лице они сотворили.
— И что же я за монстр? — уточнила Элоиза.
— Думаю, во многом похожий на них, — усмехнулся Винченцо.
— Расскажи мне о своих друзьях? — попросила она.
— Да и рассказывать, в общем, нечего, — ответил он, выпрямляясь. — Встретились в Оксфорде.
— Мне кажется, это очень интересно.
— Что именно?
— Что у тебя есть друзья. И я вовсе не пыталась вредничать, сказав об этом. У меня, например, друзей нет. Есть случайные знакомые в садоводческом мире. — Элоиза решила совсем немного покривить душой. — Мне всю жизнь казалось трудным найти общий язык с другим человеком. Но я не думаю, что это связано с моим воспитанием.
Главной причиной, как казалось ей, было то, что она всю жизнь не могла забыть Винченцо.
— Нас с ними во многом объединяет общая боль, — продолжал Винченцо. — У каждого из нас по своему схожие трудности. Мы богатые люди, обладающие властью. А потому другие люди, попадающие в нашу орбиту, пытаются либо использовать нас — что глупо, ибо мы этого никогда не позволяем, — либо ненавидят. Мы сдружились и, по мере того, как шли годы, рассказывали друг другу о тех ранах, что наносили нам наши родители. Даже когда весь мир у твоих ног, тебе все равно может многого не хватать.
Элоиза знала, что это правда.
— Если не передумала прокатиться на тройке, собирайся. Слуги приготовят лошадей. А я попрошу принести тебе в комнату что-нибудь из одежды. С учетом погоды.
— Я… — Элоиза запнулась.
— Полагаю, ты хотела сказать спасибо.
— Да, — ответила она. — Благодарю тебя.
И вдруг почувствовала себя глупо. Из-за поцелуя. Винченцо ответил на поцелуй, но она его словно выпросила. В нем не было пламени.
Но возможно, его просто не влекло к ней, когда она была в таком состоянии? Ее живот до того круглый, что вряд ли можно Винченцо осуждать. Элоизу удивляло, что сама она сейчас испытывала влечение к нему. Прежде думала, что ее нынешнее состояние исключало подобные желания. Странно, но она ошиблась. Ибо испытывала невероятное желание попросту снять с него всю одежду и забраться к нему на колени. Невзирая на выпирающий живот.
— Встретимся через час, — сказал Винченцо.
— Ладно, — ответила она.
Глава 11
В итоге Винченцо сам решил подготовить лошадей и сам взялся запрячь тройку. Позднее он намеревался отправить Джагу фотографию своего среднего пальца. И все же санки, украшенные тонкой ручной резьбой, были прекрасны. И Винченцо отлично знал, что золотые листья нанесены краской, действительно содержащей золото. Иного Джаг никогда бы себе не позволил.
Когда Элоиза появилась, она была подобна солнцу, выглянувшему из облаков. В белой меховой шапке и в длинном белом пальто с меховой окантовкой. Пальто доходило почти до земли, аккуратно прикрывая ее живот. Она выглядела как Снежная королева посреди сказочной зимы. Розовощекая и прекрасная. Ее длинные светлые волосы струились из-под шапки.
Когда она поцеловала его за завтраком, ему пришлось собрать в кулак всю свою силу воли, чтобы не сбросить со стола еду и не овладеть ею прямо там. Но он понимал, что нельзя. Он пытался убедить Элоизу выйти за него. А столь импульсивный поступок с учетом ее нынешнего состояния вряд ли позволил бы добиться в этом успеха. Он должен показать ей, что между ними происходит нечто большее, чем просто взаимный сексуальный интерес. Они оба знали, что их влекло друг к другу. В этом не было ни малейших сомнений. Что, собственно, и послужило причиной нынешней ситуации. Но ей от него сейчас хотелось другого. И он был намерен дать ей желаемое. Обеспечить ее согласие на брак.
Слуги собрали для них ланч, включая термосы с горячим шоколадом. Винченцо пожалел, что не попросил их добавить в его термос немного алкоголя, но решил, что это было бы гадко, учитывая, что Элоиза в положении. Тем не менее теперь он жалел.
— Невероятно! Как красиво! — прошептала она.
Одна из лошадей, мотнув головой, тряхнула карамельного цвета гривой. Раздался мелодичный звон. Разумеется, красную кожаную пряжку украшали колокольчики.
— Это и правда как рождественская сказка, — сказала она. Ее глаза сияли.
Еще когда они летели на его самолете, Винченцо обратил внимание, что Элоиза не привыкла к изобилию. Она выросла во дворце и тем не менее не считала роскошь чем-то обыденным. Возможно, потому, что ее не погружали в роскошь, а держали рядом с ней, как беспризорника, прижавшегося носом к витрине магазина. Она фактически им и была. Ведь пользоваться роскошью ей не дозволялось.
При самой мысли об этом Винченцо хотелось дать Элоизе все. Все то, чего она когда-то была лишена.
— Великолепие вполне в духе Джага, — заметил Винченцо.
— Это так прекрасно. Хотела бы я, чтобы пони Зевса мог быть среди них.
— Ему придется довольствоваться стоянием в рождественских яслях. Скорее, это его уровень.
— Бедняжка. Я боюсь спросить, но почему пони? Мне даже показалось, что это своего рода шутка.
— Зевс убежден, что все женщины обожают
