Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
в одной комнате с Эсти. В следующем году Эсти уехала в семинарию, а потом – вышла замуж. Сейчас она живет с мужем в Монси. Рейзл почти не думает об Эсти, только изредка, когда мами сообщает им счастливые новости о том, что у нее родился ребенок. Таких случаев было уже три.
* * *
Спарк вернулась со своей колой. Рейзл представляет, как Сэм трогает титтес Спарк, как она дотронулась до Эсти, но не случайно, и они не делают вид, что этого не было. Сэм что-то шепчет, мягко дыша, ее губы всего в паре сантиметров от лица Спарк; это даже более лично, чем поцелуй, и происходит это посреди кафетерия, где десятки людей разговаривают и гремят пластиковыми подносами. Рейзл не отрывает взгляда от губ Сэм. Рейзл никогда никому ничего не шептала, не считая молитв, когда она шепчет целенаправленно, чтобы ее услышал один а-Шем. Кто подобен Тебе? Ей хочется, чтобы а-Шем чувствовал, что в ее сердце, ей хочется, чтобы Он мог ей ответить. Но а-Шем не отвечает.
Видеть, как Сэм и Спарк обнимаются и что-то шепчут друг другу, – все равно что смотреть порно. Рейзл с тем же успехом могла бы быть где-то далеко, в другой комнате, в другом здании, могла бы смотреть на них через экран, потому что они сейчас в своем отдельном мире; в отличие от людей в порно они забыли, что она здесь.
Какой сегодня день
Просыпаясь, Рейзл не понимает, какой сегодня день. Она толком не спала. Несколько раз она проваливалась в сон, пока видео все еще играло. Ее веки отказывались отзываться, даже несмотря на то что в ее клиторе еще оставалось какое-то напряжение и она знала, что сразу же взмокнет, если потрогает себя. Но ее пальцы отказывались работать, тяжелые, как ее веки. Так она проспала час, может, два. Звонит будильник, хотя она не помнит, чтобы его заводила. Она опускает пятки на пол, по привычке благодарит а-Шема за то, что вернул ее душу, и произносит молитву после туалета, тоже по привычке. Утренние молитвы она произносит только губами, вместе с Гитти, пока они одеваются. Рейзл крепко себя обнимает, чтобы не упасть во время Шмонэ-Эсрэ[64], но в конце молитвы она не может сказать псалом на день – потому что не знает, какой сегодня день.
Гитти говорит Рейзл, что она выглядит ужасно.
– Я готовилась к экзамену, – говорит она сестре и спрашивает, какой сегодня день.
Гитти закатывает глаза.
– Откуда ты знаешь, что у тебя экзамен, если не знаешь, что сегодня за день?
– У меня все время экзамены. Не строй из себя ребецин.
* * *
Рейзл решает, что знает, какой сегодня за день. Это тот самый день. С утрамбованными в сумку джинсами и компьютером она едет в метро, чувствуя жар от обоих предметов – сумка запрещенки!
В пекарне Au Bon Pain рядом с кампусом весьма bon туалет. Она может зайти туда бат Исраэль, дочерью Израиля, – я за водой, только за водой, – и выйти кем-то другим.
Она будто одевается на поле боя. Для нее надеть штаны – все равно что облачиться в боевое снаряжение, надеть камуфляж, который поможет ей раствориться на фоне других манхэттенских женщин, носящих джинсы. Даже не видя себя в зеркале, она чувствует, как выделяется ее тухас. Как беременный живот. Нечто скрытое внезапно открывается всем. Джинсы как вторая кожа поверх ее собственной, ткань плотно облегает ее тухас и то, что между бедрами. Все девушки в джинсах так себя чувствуют? Они не ведут себя как в порно, будто их тухас постоянно подпрыгивают в воздухе. Может, со временем это сексуальное ощущение пропадет. Так странно, как вещь, делающая ее незаметной, похожей на всех остальных, простой, кажется ей такой необычной.
И ей это нравится. Сегодня от штанов ей не становится плохо, наоборот, она чувствует себя сильной и трайф. Она чувствует превосходство над тати – ха! – но тут же представляет, как расстроится мами, если увидит ее. Рейзл прогоняет эти мысли. Она покусывает губы, чтобы они выглядели ярче и пухлее, как будто она только что целовалась, как будто она собирается целоваться прямо сейчас. Сегодня будет день для жизни; день, когда у нее будет две ноги и будут ощущения между ними. Сегодня будет день чизбургера с беконом и картошки фри.
Она репетирует заказ перед зеркалом.
– Чизбургер-р-р с беконом, – говорит она. – Картошка фр-р-ри. – Она старается говорить быстро, избавиться от любого намека на идишский акцент.
У нее с собой гель. Она смазывает волосы. Превращает пух в кудри. Надевает большие солнцезащитные очки. На дворе апрель, тепло, 26 градусов. Если закатать рукава, ее рук коснется солнце!
Штаны – бегед иш, мужская одежда, поэтому женщинам нельзя их носить. Но, надев штаны, Рейзл не чувствует себя мужчиной. Она лишь еще сильнее чувствует себя женщиной: ноги, бедра, шов, проходящий через тухас прямо в ойсе-мукем. И вообще, мужчины, которых она знает, не носят джинсы. Может, если бы она надела черный рекель, длинное пальто ниже голеней и черные штаны, тогда она почувствовала бы себя как мужчина.
Она выводит новые ноги в новой коже на прогулку. Это потрясающее, пьянящее чувство: смесь усталости после бессонной ночи, страха и восторга от ношения джинсов. Она не может идти в колледж. В этой одежде она чувствует себя другим человеком, ей нельзя быть там, где ее знают. Она идет быстро, стараясь не смотреть никому в глаза. В Мидтауне всегда полно людей из Бруклина – они ездят по делам или за покупками. Но Рейзл отгоняет эту мысль прочь. Если ни на кого не смотреть, никто ее не увидит.
Хотя – ну и что, если увидят? Пусть увидят! Пусть выгонят ее! Когда ее выгонят, она уйдет.
Первая двойка
Получив проверенную работу по английскому, Рейзл пробегает ногтем, потом подушечкой пальца по бумаге. Двойка совершенно гладкая. Иногда профессор, который просит все распечатывать, ставит оценки шариковой ручкой, которая оставляет ощутимый след. Но на этот раз он использовал очень тонкую ручку, и двойка впечатана в бумагу, будто кровь, – без вмятины, но с несмываемым следом.
Первая двойка. У нее никогда не было двоек, ни в начальной школе, ни в старшей. Ни на секулярных уроках, ни на лимидей кодеш.
Если ее средний балл упадет ниже трех с половиной, ее исключат из программы, по которой она поступила.
– Не знаю, что с вами случилось,
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
