только сектанты имеются. Те, кого ты называешь сектантами, мусор. Отребье, — она даже поморщилась. — Есть мои последователи. Их мало, но они куда умнее тех идиотов.
М-да. Знали бы эти сумасшедшие из секты Астарты, как богиня, на которую они так истово молятся, о них отзывается.
— Итак, — голос Астарты зазвучал торжественно, — ты готов?
— Готов, — кивнул я.
— Тогда мы произносим ее вместе. Старайся читать одновременно со мной.
И мы прочитали текст.
Глава четырнадцатая
«В преддверии выходных»
После нашей совместной декламации текста, закончив клятву словами: «Клянемся силой Нити Миров», я почувствовал какой-то странный жар и увидел, как между мной и богиней натянулась тонкая багровая нить. В груди на мгновение стало невыносимо. Мгновение — и все растаяло.
— Отлично! — широко улыбнулась Астарта. — Кстати, о сегодняшнем прорыве. Ты же понял, из-за кого он возник?
— Понял, — проворчал я. — Только меня это, честно говоря, не радует…
— Почему? — рассмеялась демоница. — В борьбе — развитие!
— Так-то оно, может, и так, — возразил я ей, — но привлекать лишнее внимание к своей персоне не хочется. А я в этом случае всегда оказываюсь в центре событий. Инквизиция и так за мной следит.
— Здесь ты, наверное, прав, — неожиданно согласилась со мной Астарта. — Теперь нам точно не нужна лишняя огласка, но, — она задумчиво посмотрела на меня, — изменить этого никто не может. Я могу лишь немного сгладить… То есть вероятность прорыва будет чуть меньше.
— Ну хоть так, — пожал я плечами. — Будь уж добра.
Богиня подлетела ко мне поближе и, положив призрачную руку мне на голову, закрыла глаза. Теперь по спине пробежал неприятный холодок, и я невольно вскрикнул от принесенной им неожиданной боли, которая, надо признать, практически сразу схлынула.
— Да ладно тебе, князь, — ехидно заметила Астарта, убирая руку. — Разве это боль? Я установила незримый полог, что уменьшит твои магические потоки, привлекающие тварей из миров Нити. Теперь для того, чтобы создать Прорыв, твоя энергия будет копиться дольше.
— И что, неужели это никак нельзя контролировать? — уныло поинтересовался я.
— Все происходит спонтанно, — последовал неопределенный ответ.
— Кстати, ты знаешь, почему Инквизиция стала ходить за тобой по пятам? — вдруг поинтересовалась демоница.
— Да чего здесь знать-то, — фыркнул я, — я же попал в тело Черногряжского… Впрочем, доказать это сейчас уже невозможно.
— Сейчас, да, — согласилась она со мной, — но основной интерес даже не в этом. Это лишь предположение, которое действительно невозможно доказать. А вот возбудились господа из Ордена Инквизиторов из-за того, что один помощник Верховного предположил, что ты и есть Викентий Черногряжский!
— Чего? — ошарашенно уставился я на нее. — Это как вообще?
— Ничего удивительного, Павел, — весело взглянула она на меня. — С точки зрения Ордена Инквизиторов, всё логично. Сейчас этим делом занимается один из заместителей Верховного. Главный инквизитор Родзянко. Но, разумеется, он не будет поднимать вопрос об аресте, пока не соберёт достаточно доказательств. А добыть их, как ты понимаешь, крайне сложно. Разве что ты сам сделаешь какую-нибудь глупость.
— Понимаю, — коротко кивнул я, — не сделаю.
— Надеюсь, — голос собеседницы стал строгим, — будь осторожен. В этом случае я не смогу тебе помочь. Увы, сейчас мои силы в Рочестене ограничены. Да и инквизиторы подгребли под себя слишком много власти…
— Но… — замешкался я, — а как же император? Да тот же самый Дворянский суд! Если бы у них было настолько много власти, меня бы давно повязали и выбили признание! Именно так поступили бы спецслужбы в оставленном мной мире.
— Такая власть долго не продержится. Править, выражаясь знакомым тебе словом, Павел, не значит «творить беспредел», — нравоучительно заметила Астарта. — Власть, которая держится только на терроре, слабая власть. И император, и Верховный инквизитор это прекрасно понимают. Если схватить тебя без доказательств, мигом поднимется всё дворянство. Ведь если случится прецедент с тобой, Орден запросто сможет схватить и любого из них! К тому же у инквизиторов имеются свои войска, так называемые отряды быстрого реагирования. А Шуйский опирается именно на дворянство. В общем, пока не будет железных доказательств, орден ничего не сможет сделать.
Я кивнул. Ну успокила, чего уж там!
— А теперь просто постой спокойно… — она вновь положила руку мне на голову.
— Эй-эй, уважаемая! — поспешно вскрикнул я. — Вы что делаете?
— Мне нужно знать о том, что произошло с тобой в родном мире. Вспомни подробно тот день, когда всё началось. Это ведь случилось на твой день рождения, не так ли? — проницательно заметила богиня.
— Именно, — слегка растерялся я, но, решив, что клятва есть клятва, позволил призрачной руке зависнуть над своей головой и послушно вспомнил события того злополучного дня, когда ко мне припёрлись две стервы-посланницы от Викентия. Ну и то, что было потом… Весь процесс считывания моих воспоминаний занял не больше пяти минут. Закончив, она некоторое время внимательно рассматривала меня своими красными глазами.
— Хм, — наконец подала голос Астарта, — интересный у тебя выдался день, человек. Мне нужно как следует изучить полученную информацию… Кажется, твой враг куда ближе, чем мне казалось. Ладно, я ухожу. Задержалась дольше положенного…
Интересно, кем положенного? Вообще, вся эта тема с богами крайне интересная. Если есть Божественный план, то…
— Понимаю твоё любопытство, — вдруг как-то по-доброму улыбнулась моя теперь уже покровительница.
Неужели я произнёс это вслух⁈
— Как-нибудь я расскажу тебе о мирах богов… но потом. Сейчас твоя задача — развиваться. Я же займусь поисками Викентия. Понадобишься — сама с тобой свяжусь. Меня же вызывать не советую… Не хватало еще, чтобы ты надорвался.
С этими словами демоница растаяла, а я наконец отправился спать. Один. И, надо признать, заснул быстро. Все же разговор с богиней, как ни странно, успокоил. Надеюсь, что с клятвой она меня нигде не обманула. В любом случае, без её участия у меня вряд ли получится справиться с Черногряжским. По крайней мере, сейчас. Ай, будь что будет!
Пятница началась спокойно и размеренно. С утра пришло сообщение от Распутина, напомнившее, что сегодняшний урок состоится в восемь вечера. Надо же, словно никакого прорыва вчера и не было. Да и за завтраком никто особо
