Оказалось, что от удара словарем у него получилосьтяжеленное сотрясение мозга, и там, на дороге, он просто потерял сознание. Ваварии он получил сильнейшую черепно-мозговую травму, ему делали операцию, онпролежал без сознания три недели. Все усугубилось сотрясением, сначала врачи неверили, что он выживет, потом абсолютно уверенно говорили, что останетсяинвалидом на всю жизнь.
Первым, кого он увидел возле себя, был отец. Он его сразувспомнил, из детства. Пожилой человек сидел рядом с кроватью и что-то писал.Отец, как всегда, работал. В реанимацию ходить не полагалось, но отца пускали.Голова понемногу зажила, Алика перевели в обычную палату. Приходили друзья,Ольга. В первый раз, когда Алик ее увидел, он еще плохо говорил, но собрался ссилами и дал понять отцу, чтобы Ольгу к нему никогда не пускали. Отец все поняли мгновенно уладил, больше Ольга в больнице не появлялась. С отцом было легчевсего, с ним можно было не разговаривать, отец тоже не лез с расспросами, онспокойно работал рядом. Потом у Алика началась депрессия. Он лежал и часамисмотрел в одну точку, не реагируя ни на что. Врачи стали колоть какие-толекарства, от которых он начал полнеть, но ничего не помогало. Тогда отецпривел доктора Крылова. Да, Ольга не врет, ему помог психиатр. Но именно докторКрылов убедил Алика, что он нормальный здоровый человек, просто ему здороводосталось. Люди сходили с ума из-за меньшего. Доктор Крылов отменил вселекарства, но полнота не проходила. Алика выписали из больницы, но ещенесколько месяцев они встречались с доктором, пока врач не сказал, что дальшеАлик должен преодолевать все сам. К тому времени они с Ольгой развелись. Сновым замужеством у нее ничего не вышло, потому что ее любовник испугалсяскандала, ведь это он был по существу виноват в Аликиной травме. Поэтому ондержался от Ольги подальше и даже нажал на всяческие пружины, и ее уволили изпресс-центра при мэрии, куда она за год до этого устроилась по большому блату.Ольга никак не могла простить Алику, что у нее все сорвалось, и люто еговозненавидела, хотя виновата во всем была только сама. Она просчиталась, когдарешилась пойти в открытую, но не хотела себе в этом признаться и мстила Аликуза свои неудачи.
И она в этом преуспела. «Во что он превратился? Ничтожество!»– кричала Ольга. Это еще самое мягкое выражение. Наверное, она права. Аликвспомнил, что она вытворяла, когда Марина ушла. Ведь Ольгу унизили, оскорбили,да к тому же испортили костюм. Хорошо, что у нее был с собой плащ, она натянулаего и ушла, пообещав, что устроит ему и его девке такую жизнь… Алик знал,какую. Она опять устроит скандал в фирме, и придется менять работу. Чтокасается Марины, то с ней, естественно, все кончено. Хотя вела она себяздорово.
Естественная человеческая реакция – тебя обижают – давайсдачи. Любым доступным способом. Вот именно: любым доступным способом… Чтобудет дальше? Он больше не может, он сорвется. Нет, надо идти из дому, сегодняне помогут каштан и Моцарт.
Он оделся и вышел. На улице шел мелкий дождик. Ничего, такдаже лучше, ему уже все равно.
– Кто здесь? Что за дела? Я спрашиваю, кто здесь?
– А ты включи свет – и увидишь.
– А, это ты… Господи, как напугал. Подонок! Сколько разговорила – отдай мои ключи!
– А я тебе их и отдал – ты разве не помнишь?
– Да, отдал, а себе сделал дубликаты. Черт, давно надобыло замки поменять! Вот что значит – нет мужчины в доме. Настоящего мужчины.Не такого, как ты!
– Опять ты за старое?
– Правда глаза колет? От тебя никогда никакого толку! Впостели ты – ноль…
– Ну-ну, это только ты на меня так действуешь. С тобойтрахаться – все равно что со змеей подколодной, на любителя ты.
– Что же ты тогда ко мне притащился опять? Только иприходишь, когда что-нибудь нужно. Ничего больше от меня не получишь.
– Ой какая бедная овечка! Ты, Оленька, что-то путаешь.Не мне, а тебе от меня всегда что-то нужно. И это что-то – деньги. Сколько ятебе их передавал за последнее время? Все тряпки на мои деньги куплены. Сама-тоты заработать не можешь – Бог ни ума, ни таланта не дал. Так, пошипеть, людямгадости наговорить или сделать – это да, а чтобы потрудиться – с этим у тебянапряженка.
– Отдай мои ключи и проваливай, видеть тебя не могу!
– Ключи? Ключи-то я как раз тебе не отдам. Зачем тебедва комплекта?
– Чтобы ты ко мне не шлялся.
– Не волнуйся. Я к тебе больше не приду. А твои ключи яна обратном пути выброшу в Неву. После того, что я сделаю сегодня, мне онибольше не понадобятся.
– Что же ты такое особенное сегодня сделаешь? В постелиты ни на что особенное не способен.
– Опять ты за свое?
– Да я с тобой в постель и не лягу, можешь несомневаться.
– Господи, как ты вульгарна! Как банально ты мыслишь!Ничего, кроме постели, тебе и в голову не приходит!
– И поручений твоих выполнять больше не буду! Знала бы,никогда с тобой не связалась.
– Но-но, ты это делала не бесплатно, получила от менядостаточно.
– И еще получу! Не надейся, что забуду! Все из тебявытрясу!
– Слушай, ты мне надоела. Ты – жадная, глупая, мерзкаясука. От таких, как ты, надо избавляться как можно скорее.
– Ты что, сдурел? Ты что так на меня смотришь! А ну,выметайся немедленно, подонок! Ты что задумал? Я сейчас соседей позову!Милицию!
– Не думаю, вряд ли тебе это удастся.
– Да ты что! Это же нож у тебя!
– Ты думаешь, я не знаю?
– Тебе лечиться надо, ты же просто больной!
– Прекратить? Самое интересное только начинается. Ты непредставляешь, какой подарок я для тебя приготовил.
– Какой еще подарок? Уйди из моего дома – вот и весьподарок.
– Нет, ты не представляешь, о чем говоришь. Я подарютебе то, о чем в глубине души мечтает каждый человек. Я подарю тебе смерть!
– Да ты совсем сбрендил!
– Она будет прекрасной. Я буду ловить последние искрыжизни в твоих глазах…
– Слушай, пошутили и ладно, хорошего понемножку. Мнетвоя клоунада надоела, убирайся к черту!
– Неужели ты до сих пор веришь, что это шутка?
– Ну, перестань. Я прошу тебя. Ну, я зря наговорилатебе всякого. Ты обиделся? Ну, извини. Только не смотри на меня так. Мнестрашно. Ну все, мы квиты. Я тебя обидела, ты меня напугал, а теперьразойдемся. У тебя очень нехороший взгляд. Я боюсь.
– Страх – хорошо. Но выше страха – благодарность. Чутьпозже, когда лезвие ножа войдет под кожу – вот здесь, где бьется этаголубоватая жилка, – ты ее, конечно, не видишь, но это неважно, –тогда ты успокоишься, перестанешь бояться и почувствуешь благодарность за тотподарок, что я тебе сделал.
