сенатора высказались за оправдание Сухово-Кобылина; один – Иван Николаевич Хотяинцев – выступил против: по его мнению, слуги не имели отношения к преступлению, зато вина Александра Васильевича казалась «вероятной».
Надо принять во внимание слабое развитие криминалистики того времени. Не было ни дактилоскопии, появившейся лишь в самом конце XIX века, ни анализов на установление группы крови, появившихся лишь в начале XX века.
В октябре 1853 года министр юстиции граф В.Н. Панин выступил в Сенате с докладом по затянувшемуся делу. Он указал на недостаточное количество улик для осуждения слуг Луизы и неполного изучения материалов, связанных с Сухово-Кобылиным, и предложил направить дело на «переследование». В январе 1854 года резолюцию о создании новой следственной комиссии подписал император Николай I.
Весной 1854 года Сухово-Кобылин вновь был арестован и провел полгода в заключении. В ноябре 1854 года Александр Васильевич был освобождён вместе с камердинером Макаром Лукьяновым «на поручительство полковницы Сухово-Кобылиной с обязанностью представлять означенных лиц когда и куда требуется». В ноябре 1855 года вышло в свет определение Правительствующего сената, согласно которому Сухово-Кобылин по-прежнему «оставался на подозрении». Второй пункт документа предписывал «за прелюбодейную связь Сухово-Кобылина с Симон-Деманш, продолжавшуюся около восьми лет и разорвавшуюся жестоким смертоубийством», подвергнуть отставного титулярного советника «строгому церковному покаянию для очищения совести».
В мае 1856 года министр юстиции подготовил документ, в котором указал, что в деле не нашлось «улик, требуемых законом»; по словам графа Панина, подозрение в отношении Сухово-Кобылина базировалось исключительно на «одних предположениях, ни на каких данных не основанных». Но и слуги не могли «по правилам закона быть признаны изобличёнными». В июне по поручению министра юстиции в Сенат было внесено предложение о том, чтобы и Сухово-Кобылина, и его крепостных крестьян – Ефима Егорова, Галактиона Козьмина, Аграфену Кашкину – «от всякой ответственности по вышеозначенному предмету оставить свободными». В конце 1857 года оправдательный приговор был утверждён императором Александром II. Пятидесятилетняя Пелагея Алексеева скончалась в 1853 году в тюрьме, не дождавшись приговора.
Все аргументы против того, что Луизу действительно убил Сухово-Кобылин, обычно сводятся к пушкинскому «гений и убийство – две вещи несовместные». Вот что, например, пишет Р.К. Баландин: «То, что Сухово-Кобылин был крепостником, и не из либералов, вряд ли можно оспорить. Но мог ли он убить свою любовницу? Ведь она готова была уехать в Париж, о чём ему писала незадолго до смерти. Неужели он мог убить её под воздействием чар Нарышкиной? Невероятно. Он был волевым и самостоятельно мыслящим человеком. Это доказывают созданные им три великолепные пьесы». По этой логике получается, что если бы у Александра Васильевича пьесы были плохие, то он точно убил Луизу Симон-Деманш.
Вот дневниковая запись от 28 ноября 1855 года, после успешной премьеры пьесы «Свадьба Кречинского»: «Я ускользнул из ложи, как человек, сделавший хороший выстрел, в коридор. Услышал целый гром рукоплесканий. Я прижал ближе к груди портрет Луизы – и махнул рукой на рукоплескания и публику». И ещё одна запись: «Странная Судьба. Или она слепая, или в ней высокий, сокрытый от нас разум… Веди меня, великий слепец Судьба. Но в твоём сообществе жутко. Утром был с А. на могиле моей бедной Луизы».
Но эта запись ничего не доказывает. Если Александр Васильевич убил Луизу в приступе гнева или ревности, потом он наверняка раскаивался в этом преступлении и по-прежнему любил Луизу.
Только у двоих были мотивы, чтобы убить мадемуазель Деманш либо из ревности, либо для того, чтобы избавиться от опостылевшей любовницы или соперницы. Это – Сухово-Кобылин и Надежда Нарышкина. Вариант с Нарышкиной кажется маловероятным – вряд ли бы Луиза рискнула явиться к ней домой, а убийство точно было совершено не на квартире Деманш. Скорее, она явилась в дом к своему любовнику. Там она, конечно, могла застать и Нарышкину, но вряд ли Надин стала убивать соперницу в присутствии Александра Васильевича. Также маловероятно, что он сам бы стал убивать и тем более добивать Луизу в присутствии Надин. Скорее всего, у Сухово-Кобылина и Симон-Деманш произошло объяснение один на один, перешедшее в ссору, и Александр Васильевич в припадке гнева (если та оскорбила Надин) или ревности (если она дала повод) убил любовницу, а потом прибег к помощи своих крепостных (но, скорее всего, не тех, кто попал под подозрение) для сокрытия следов преступления и вывоза трупа. Надин при убийстве не присутствовала и даже вряд ли знала наверняка, что это убийство совершил Сухово-Кобылин. Иначе бы, если бы знала, не позволила назвать дочку от него Луизой. Может быть, она верила в виновность крепостных.
Сухово-Кобылин же, не вписавшийся в капиталистическую действительность, под конец жизни почти разорился. Последние годы он провел во Франции вместе со своей дочерью от Нарышкиной Луизой в Больё-сюр-Мер, недалеко от Ниццы, где и скончался 24 марта 1903 года.
Эрцгерцог Рудольф
Эрцгерцог Рудольф (1858–1889) был наследником австро-венгерского трона и должен был стать императором Австрии и королем Венгрии. Считалось, что молодой и энергичный монарх, отличавшийся независимостью и либеральными взглядами, сможет влить новую кровь в дряхлеющую империю. Однако его ранняя гибель похоронила эти надежды.
Под давлением отца в 1881 году Рудольф женился на 16-летней принцессе Стефании, дочери короля Бельгии Леопольда II, которая приходилась ему двоюродной тёткой, поскольку её мать Мария Генриетта происходила из побочной линии Габсбургов. Супруги сначала жили в Праге, а после рождения дочери Елизаветы Марии вернулись в Вену. Любви между ними не было, что было обычным делом в династических браках, и Рудольф имел любовниц. Вскоре супруги стали жить раздельно. Рудольф, помимо донжуанских похождений, стал больше налегать на выпивку и наркотики. В 1887 году Рудольф приобрёл охотничий замок Майерлинг в Нижней Австрии, в 30 километрах к югу от Вены, где нередко уединялся со своими возлюбленными. Однажды во время приступа депрессии Рудольф предложил своей постоянной любовнице актрисе Мицци Каспар совершить вместе с ним самоубийство, но она отказалась и проинформировала о планах Рудольфа полицию.
30 января 1889 года в имении Майерлинг были найдены трупы Рудольфа и его 17-летней любовницы – баронессы Марии фон Вечёры, связь с которой его отец, император Франц Иосиф, не одобрял. Ведь в случае заключения между ними брака он считался бы морганатическим, то есть их потомство не имело бы прав на престол. Всего с начала ноября 1888 до конца января 1889 года между влюблёнными состоялось около двадцати встреч. В середине ноября эрцгерцог подарил Марии железное кольцо с выгравированными буквами ILVBIDT; они, как он объяснил, означали «In Liebe Vereint Bis In Den Tod» («Любовью соединены насмерть»). Она носила
