Такие меры, по словам Раша, были бы существенным вкладом в дело улучшения транзита на основе благоприятствования. Они весьма просты и их легко было бы осуществить, поскольку движение лиц и грузов осуществлялось бы без какого-либо контакта с жителями ГДР и без ущерба для ее властей. Достижение договоренности относительно таких мер могло бы содействовать улучшению отношений между заинтересованными сторонами, а также положения вокруг Берлина и было бы благоприятно воспринято общественностью США, ФРГ и других стран.
«Три державы, — подчеркнул Раш, — считают, что должны быть приняты обязательства, разрешающие движение частных автомашин без дискриминации и помех на политической основе, без проверки багажа, без личного досмотра и взимания сборов и пошлин. Это также явилось бы вкладом в улучшение гражданского доступа, который в целом осуществлялся бы в условиях, когда будут предоставляться в распоряжение все средства, необходимые для сообщения с западными секторами и ФРГ по железной дороге, шоссе и водным путям. Их число и возможности будут соответствовать растущим потребностям и техническому развитию»[324].
Касаясь вопроса о связях Западного Берлина с ФРГ, Раш заявил, что три державы были готовы изучить проблему присутствия ФРГ в этом городе, однако они исходят в этом вопросе прежде всего из жизненной важности этих связей для Западного Берлина. Они считают очень важным признанное всеми сторонами наличия этих особых связей. Они нужны как сейчас, так и в будущем. Однако три державы готовы внести некоторые уточнения в тех областях, где ранее возникали недоразумения. Но нельзя будет избежать недоразумений и в дальнейшем, если не будет понимания того, что в тех областях, где такие связи тремя державами разрешены, они будут сохраняться[325].
Раш затронул также вопрос о внешнеполитическом представительстве Западного Берлина. Западные державы, отметил американский дипломат, выражают надежду на то, что его разрешение устранит источник трудностей. Он также призвал советского посла высказаться по вопросу об улучшении связей внутри Берлина[326].
Ж.-В. Сованьярг поддержал высказывания Раша. Он подчеркнул «ту заинтересованность, которую вызвали у западных держав советские предложения, внесенные на прошлом заседании (10 декабря 1070 г. — Р. Д.), и то разочарование, которое у них вызвала последняя встреча советников (13 января 1971 г. — Р.Д,)»[327].
Р. Джеклинг заявил, что у него практически нет дополнений к высказываниям Раша. Однако он подчеркнул озабоченность его правительства в связи с событиями на автостраде. Джеклинг сказал, что он не может понять, каким образом вообще могут иметь место подобные серьезные инциденты и убежден в том, что они серьезно влияют на обстановку переговоров. Джеклинг подчеркнул, что рассматривает эти нарушения как «совершенно неоправданные»[328].
П. А. Абрасимов напомнил, что 10 декабря 1970 г. три посла назвали советские предложения, внесенные в этот день, интересными и полезными. «Мы рассчитывали, — продолжал он, — что на сегодняшнем заседании западные коллеги будут иметь возможность коснуться как вопросов гражданского транзита, интересующего их, так и вопросов, интересующих нашу сторону. Однако мы до сих пор не получили ответа по вопросам, поставленным 10 декабря, а то, что было сказано сегодня, вызывает подлинное разочарование»[329].
Абрасимов добавил, что на встрече советников послов 13 января представители западной стороны не смогли добавить чего-либо нового к известной позиции трех держав.
Советский посол отметил, что настало время для перевода всей работы послов в конкретную плоскость и выработки соответствующих формулировок и сбалансированных решений.
Абрасимов сказал, что советская сторона хотела бы, чтобы три посла изложили свои соображения в первую очередь по вопросам федерального присутствия в Западном Берлине, которые ставятся им на протяжении нескольких встреч и еще не получили удовлетворительного ответа. При этом имелись в виду заседания комитетов и фракций бундестага и бундесрата, деятельность филиалов и ведомств государственных учреждений ФРГ в Западном Берлине, запрет неонацистской и другой враждебной деятельности, соблюдение союзнических решений о демилитаризации[330].
Советская сторона, отметил Абрасимов, не раз подчеркивала, что параллельный прогресс в обсуждении вопросов, представляющих главный интерес для участников переговоров, является наиболее целесообразным способом ведения дела.
По словам Абрасимова, советская сторона проявляет настойчивость в достижении достаточно полной договоренности о свертывании федерального присутствия в Западном Берлине не потому, что она ищет для себя односторонних выгод, хочет в чем-то затронуть интересы трех держав или нанести ущерб законным нуждам и потребностям западноберлинского населения, а только ввиду объективной необходимости добиться здесь действительной нормализации обстановки. Руководствуясь этим, продолжал Абрасимов, советская сторона по договоренности с ГДР изложила возможность практических улучшений в распорядке гражданского транзита по наземным коммуникациям между Западным Берлином и ФРГ, а также обозначила возможности практических улучшений и облегчений в связях между Западным Берлином и ГДР, включая ее столицу. Договоренность по этим вопросам, не выходя за рамки четырехсторонних соглашений и решений, которые не должны затрагиваться, означала бы изменения в существующем положении в интересах западноберлинского населения и могла бы сыграть важную роль в оздоровлении обстановки в центре Европы[331].
Абрасимов заявил, что устранить трения и напряженность в этом районе — совместная цель всех участников переговоров и каждый должен внести в ее достижение свой вклад в той части, в которой это от него зависит. Вместо этого, сказал советский посол, мы выслушали сегодня пространные заявления послов США и Англии по поводу мнимых затруднений в военном транзите. Позиция СССР в вопросах военного транзита хорошо известна и никаких изменений не претерпела. Это было сразу же заявлено представителям трех держав, обратившимся в советское посольство в Берлине в связи с техническим недоразумением, имевшем место 12 января 1971 г. Советская сторона считает этот вопрос исчерпанным и не понимает, каким целям служат его повторные постановки и нагнетание различных слухов в западной печати[332].
Касаясь вопросов гражданского транзита, затронутых в выступлениях западной стороны, Абрасимов заметил, что предложения трех держав направлены не на улучшение в этой области, а на фактическое открытие границы между ФРГ и ГДР и Западным Берлином. Из четырехсторонних документов, продолжал он, ясно следует, что в транзитном сообщении с Западным Берлином должен существовать и существует разрешительный режим, а контроль за его осуществлением является прерогативой советской стороны. Выдвигаемые же тремя послами предложения выходят за рамки четырехсторонних решений. Речь должна идти о практических улучшениях ситуации, которые не затрагивали бы юридических позиций сторон. Руководствуясь этим, СССР и внес предложения об упрощении процедур контроля, об ускорении движения, расширении его объема, которые, в случае их осуществления, означали бы действительные, практические улучшения распорядка гражданского транзита лиц и грузов по коммуникациям ГДР. «Именно о практических улучшениях, — подчеркнул Абрасимов, — и ни о чем другом, мы готовы говорить с нашими коллегами и искать приемлемые для всех участвующих и заинтересованных сторон решения»[333].
