большая лужа крови.
Арья обнимает меня, а Селеста сжимает руку так крепко, что хрустят костяшки.
— Куда они его забирают? — кричу я, подавляя рыдание и дрожа так, словно это меня ударили долбанной клюшкой.
— В медкабинет, — пальцы Селесты молниеносно перемещаются по телефону. — Сейчас выясню, что происходит.
Слезы текут по лицу, когда я опускаюсь на сидение.
— Все будет хорошо, детка, — Ария проводит ладонью по моей спине маленькими кругами. — Сделай глубокий вдох и выдох.
Худшие сценарии проносятся в голове, пока игра продолжается с запасным вратарем вместо Трентона. Я чувствую себя беспомощной, неспособной подойти к нему или быть рядом.
— Сейчас его лечит медицинский персонал, — говорит Селеста. — Я дружу с одной из них, поэтому получу последние новости.
— Я просто хочу знать, все ли с ним в порядке.
— Он в сознании и чувствует себя не так плохо, как кажется. Как только остановят кровотечение, Трентон сможет вернуться в игру.
Глаза расширяются, когда я наклоняюсь, чтобы прочитать сообщения на экране.
— Вернуться в игру?!
— Он не позволит Петроски вот так все закончить, — Селеста сжимает мое колено. — Хочет вернуться туда и закончить игру.
Неприятно это признавать, но я понимаю. Понимаю, почему ему нужно вернуться.
Просто хотела бы обнять его прямо сейчас.
В начале третьего периода Трентон возвращается на лед. Облегчение переполняет меня.
Он проскакивает мимо сетки и останавливается перед разделяющим нас стеклом.
— Я люблю тебя, — произносит он одними губами. Лицо выглядит очень помято, а на лбу приклеен большой пластырь.
Я прижимаю обе ладони к стеклу под звуки сильно бьющегося сердца.
— Я люблю тебя.
Когда игра возобновляется, Трентон останавливает каждую попытку забить, пока Крумкачев не обеспечивает победу в конце игры, отправляя шайбу в ворота.
2-1.
Пожри дерьма, Петроски.
Я нервно расхаживаю по гостиничному номеру, пока Трентон наконец не появляется после игры весь мокрый и раскрасневшийся.
Я бросаюсь в его объятия и тот безошибочно ловит меня.
Проводит рукой по моим волосам, прижимая к своей груди.
— Все хорошо, детка. Я в порядке.
Я шмыгаю носом, поднимая голову и обхватывая ладонями его лицо.
— Дай посмотреть на тебя.
Кожа вокруг его глаза фиолетовая, на лбу глубокая открытая рана. Выглядит чертовски больно.
Я задыхаюсь.
— Тебе не следовало играть после удара. Нужно было отправиться в больницу.
Он тянет меня за руку к кровати и опускает на матрас рядом с собой.
— Перестань ругаться и обними меня, женщина.
Я обвиваюсь вокруг его тела и кладу голову на плечо, слушая ровное сердцебиение.
— Прости, что напугал.
— Это не твоя вина, малыш. Это вина этого ублюдка Петроски, — руки непроизвольно сжимаются в кулаки. — Я должна была подождать его отвратительную задницу на стоянке и переехать к чертовой матери.
Трентон усмехается.
— Слишком много агрессии внутри такого маленького человечка.
— По крайней мере, его наказали за это. Надеюсь, исключение из игры и штраф послужат ему уроком.
Трентон кладет подбородок мне на макушку.
— Я просто рад, что мы выиграли.
— Что он сказал? Я видела, как шевелятся его губы, но ничего не слышала.
— Спросил, не против ли я поделиться новой девушкой, раз уж позволил ему взять предыдущую, — его челюсть подрагивает, когда тот сжимает зубы. — Сказал, что может нагнуть тебя и показать кое-что интересное.
— Кусок дерьма, — я морщу нос от отвращения. — Он просто пытался вывести тебя на реакцию. В следующий раз, когда кто-нибудь сделает замечание обо мне, игнорируй, ладно? Это того не стоит.
Он приподнимает мой подбородок.
— Ты стоишь того, чтобы за тебя боролись, детка.
ГЛАВА 19
Кэссиди
— Я так счастлива вернуться домой, — устало вздыхаю, когда Трентон наклоняется и целует меня в макушку, пока мы входим в многоквартирный дом.
— Я тоже.
При входе в вестибюль, Руперт приветствует нас.
— Отличная игра, мистер Уорд. Жаль, вы так сильно пострадали.
— Спасибо, Руперт. Пожалуйста, зови меня просто Трентом.
Руперт кивает и поворачивается ко мне.
— Здравствуйте, мисс Кэссиди.
— Привет, Ру. Большое спасибо за то, что позаботился о птичках, пока меня не было.
— Было весело. Они очаровательны.
— Как у тебя дела?
— Все хорошо, спасибо, — он оглядывается через плечо. — Э-э, у вас кое-какие посетители.
— Посетители? — я поднимаю взгляд на Трентона. — Я никого не жду, а ты?
Он качает головой.
— Нет.
Руперт прочищает горло.
— Они сказали… сказали, что являются вашими родителями.
В горле мгновенно пересыхает, а ушах слышится стук собственного сердца, когда я беспомощно смотрю на Руперта.
— М-мои родители?
Он кивает.
— Не хотел отправлять их наверх без вашего разрешения.
Я выглядываю из-за высокой фигуры Руперта и желчь подступает к горлу.
Я всегда думала, что родители очень похожи на персонажей из фильма «Матильда»: отец, полный мужчина с сальными волосами, от которого всегда пахло дешевым одеколоном и сигарами; мать — гораздо более худая версия меня, с обесцвеченными волосами, впалыми щеками и слишком большим количеством косметики.
К несчастью, у меня не было никаких сверхспособностей или учительницы, как мисс Хани, способной спасти из той адской дыры, в которой я выросла.
— Это твои родители? — спрашивает Трентон, глядя на пару, ожидающую у стойки регистрации.
Я морщусь.
— Ру, они сказали, чего хотели?
Он качает головой.
— Нет, простите.
— Все в порядке, спасибо.
— Хотите, я попрошу охрану вывести их?
— Нет, сама с ними разберусь, — я бросаю взгляд на папарацци, собравшиеся у здания, не желая видеть фотографии Трентона вместе с этими двумя. — Не хочу устраивать сцену.
Трентон вкладывает свою руку в мою.
— Не обязательно с ними разговаривать, если не хочешь. Я могу выпроводить их и не будет никакой сцены.
Я прикусываю нижнюю губу.
— Почему бы тебе не подняться наверх, а я позвоню, когда закончу?
— Ни за что, детка, — он сжимает мою руку. — Мы сделаем это вместе.
Сердце наполняется нежностью и замирает одновременно, мне нравится, что он хочет быть рядом, но в то же время не желаю, чтобы Трентон стал свидетелем того бардака, который творится в моей семье.
— Ничего не говори. Если собираешься остаться со мной, не скажешь им ни слова.
Брови Трентона сходятся на переносице.
— Хорошо.
— Обещай мне, Трент.
— Я обещаю.
Я подвожу нас к родителям и рассматриваю свои руки, не желая, чтобы они видели, как я потею.
— Кэсси, я так рада тебя видеть, малышка, — мать обхватывает мое окоченевшее тело костлявыми руками. — Как у тебя дела?
— Следуйте за мной, — я веду родителей к лифту и нажимаю цифру один вместо шести, когда мы заходим внутрь.
— Ну, взгляни на себя, — мать скользит взглядом по телу
