кровать. Меня знобило и в теле была жуткая слабость.
— Мама, я умираю? — едва слышно произнес я.
— Нет, что ты, что ты. Ты завтра уже поправишься, Эгихард.
Она проверила мне запястья. Оба были обмотаны бинтами.
— Завтра уже все заживет, спи, — она склонилась ко мне, поцеловала в лоб.
Ее темные локоны пощекотали мне щеки. Она шагнула к двери и остановилась. На пороге стоял мой старший брат.
— Может объясните нам, почему он, пустышка, получает все лучшее? — спросил он. — Мы все черные маги, но все привилегии получает только он! Отдельную комнату. Лучшую одежду. Лучшую еду.
— Эгихард болеет, мы это уже обсуждали, — ответила мать.
— Знаете что происходит в природе со слабым потомством? Орлы выкидывают своих детей из гнезда. Чтобы лучшие выжили и стали еще сильнее.
Родители переглянулись.
— Вы оба — не черные маги, — с угрозой произнес мой старший брат.
— Тише-тише. Не сердись. У нас зато хорошие новости, — отец вытащил из портфеля пачку каких-то бумаг. — Вы все теперь невероятно богаты! Вы наша гордость и наше будущее. Вы — лучшие.
— Но Эгихарда даже пальцем не смейте трогать, — вставила мать.
Отец принялся раздавать им листы с какими-то лентами и печатями. Больше похожие на торжественные грамоты или древние свитки. А может быть это мне только казалось. Я начинал проваливаться в сон.
— У каждого из вас теперь по своему собственному замку.
Я увидел радость на их лицах, а потом вдруг она исчезла.
— Почему в графе владельца стоит имя Эгихарда! — заорал старший. — Почему⁈ Там⁈ Стоит⁈ Его имя⁈
— И на моем замке тоже!
— И на моем!
— Это всего лишь формальность… — отец попытался перекричать поднявшийся недовольный гвалт.
— Почему там стоит имя этого урода⁈ — прошипел в ярости старший.
— Это ИХ условие. И как гарантия с нашей стороны.
— Какая гарантия? Чего⁈
— Что он останется жив.
Мать вытолкала всех из комнаты, плотно притворила дверь. Как я ни прислушивался, ничего уловить не мог.
Следующим утром я сам поднялся с постели, оделся, вышел из комнаты. Слабость и озноб прошли, словно их и не было. Едва я вышел в гостиную встретил взгляды братьев и сестер. На меня смотрели хмуро. А когда я сел за стол, все от меня с показным презрением отодвинулись на другой конец.
— Где родители?
— По делам уехали. Когда вернутся — не сказали, — процедил сквозь зубы старший брат.
Я глянул на младшую из сестер, которая всегда, когда родителей не было дома, присматривала за мной. На ее лице отразилось отвращение.
— Присмотри за своим братом, не мне же этим заниматься, — приказал старший.
Передо мной оказалась еда: хлопья, едва теплое молоко. Я молча поел под их взглядами, не понимая что происходит.
Они никогда не любили меня. Но сегодня что-то поменялось. Сегодня они все чувствовали ко мне жгучую ненависть. Я помнил обрывочный разговор про замки. Но наверное мне это приснилось. Иначе чего бы мы сидели в небольшом доме, затерянном среди Альп? Тут было всего четыре комнаты. В одной жили все братья, в другой сестры, я в отдельной, самой просторной комнате. И родители спали в гостиной. Когда бывали дома. Последнее время они часто уезжали. Тут мы жили уже с полгода. С середины лета.
Я маялся от безделья. Ходил по гостиной. От меня все отворачивались, пихали в спину прочь от себя.
— Сядь уже! — старший брат в отвращением на лице усадил меня насильно в кресло надавив на плечи, сунул в руки книгу. — Не вставай, пока не прочтешь!
Книга оказалась какой-то энциклопедией про первооткрывателей. С мелким шрифтом, кучей иллюстраций. Я читал, разглядывая картинки. Мне бросили на колени яблоки и соленое печенье и даже не позвали на обед. Не знаю почему, но меня их поведение совершенно не трогало. Я даже на них не злился.
К вечеру мне надоело читать. Сестра мне сунула булку с ветчиной и сыром и стакан с молоком. Все сидели за столом, делали вид, что меня не существует.
Я убрался в дальний конец гостиной, сел на широком подоконнике. Отсюда был самый лучший вид на долину с почти двухкилометровой высоты. На горы опускалась ночь, зажигались огни далеких деревень и дворов.
Набежало облако. В стекло застучал сухой снег. Через пять минут метель стихла так же внезапно как началась. Небо расчистилось и я увидел отражение полной Луны в Мондзее. По поверхности пошла рябь, вся поверхность словно превратилась в чешую волшебной золотой рыбы.
Разговоры в гостиной между тем затихли. Я подумал, что они разошлись спать. Обернулся и увидел как ко мне медленно подходят старшие братья.
— Хватай его! — крикнул старший.
Я, не сообразив, что происходит, застыл. Двое схватили за плечи. Третий брат распахнул окно. Четвертый приподнял мне ноги. И все вместе они выпихнули меня прочь. Как того самого слабого птенца, про которого они говорили вчера.
Перед взором у меня промелькнуло и исчезло окно, часть серой скалы, на которой намерзли сосульки и намело снега на уступах. Половину обзора закрыла скала, а во второй светила Луна. Легкие наполнил морозный воздух и я никак не мог выдохнуть, словно тонул в ледяном озере.
Я упал спиной.
Провалился в глубокий снег на полметра. Надо мной взмыло облако снежинок, которые стали медленно опускаться мне на лицо, сверкая в лунном свете. Я наконец смог выдохнуть.
По щекам стали ударять капли дождя. Я моргнул и перед взором снова оказалось грозовое в молниях небо, серая стена руин замка дяди Даллана…
Я сел, огляделся. Задрал голову на башню. В голове мелькнула дурацкая мысль, что может еще раз спрыгнуть оттуда, чтобы получить остальные воспоминания? Но тут я вспомнил про Финбарра и резко вернулся обратно в реальность.
— Черт бы тебя побрал, кузен, — выругался я, торопливо поднявшись.
Я похлопал себя по карманам, проверяя, не обронил ли чего. Потом глянул на часы. С начала ужина прошло полчаса. У меня же было ощущение, что прошла целая половина моей жизни. И это было именно так. Когда меня выпихнули в окно, мне было девять.
Миг стоял, думая, что делать. Потом ругнувшись, направился на юг. Через полчаса я оказался на знакомой поляне. Тут было все без изменений. В смысле — растерзанные Финбарром пэйви никуда не исчезли. Только фонарь был потушен. Я подошел, включил
