лекарствам не прилагалось, потому Адлер решил позвонить Кристине Комичевой в Больницу Святого Карла Бромейского.
Услышав вопрос о «Бонадэ», Кристина сдержано-ревниво спросила:
– Ты нашел этот препарат в сумочке своей девушки?
– Препарат был в сумочке девушки, ставшей жертвой преступления, – частично подтвердил следователь ее подозрения.
– Это средство контрацепции. В некоторых случаях применяется для восстановления цикла… того самого цикла, – испытывая неловкость пояснила она. – Покупалось по рецепту?
Адлер нашел в списке предметов из сумочки нечто похожее на рецепт, нашел и его копию с названиями препаратов.
– Да.
– В рецепте есть что-то еще?
– «Доксициклин», «Метронидазол», витамины группы… не могу разобрать почерк, – каждое название ему давалось с трудом, но он старался. – Тут много всего.
Кристина вздохнула. Почувствовалось напряжение.
– Кажется, она была беременна. Вернее, эти препараты прописывают для реабилитации после прерывания беременности.
– Понятно, – ответил он, осознавая, что не удивлен этой информации, учитывая образ жизни Лиховской.
Они проговорили еще несколько минут, расспрашивая друг друга о работе. Напоследок Адлер спросил: откуда у Комичевой такие познания в области препаратов по прерыванию беременности, но, когда вопрос прозвучал вслух, полицейский понял, насколько он бестактно звучит. В ответ девушка сказала, что ей нужно работать и повесила трубку.
Адлеру вспомнился звенящий голос родителей Эльзы Лиховской. Этим утром он в очередной раз с ними созванивался. Как и полагается, они постарались выдать как можно больше информации о дочери, чтобы способствовать ее поиску, хотя на деле следы вели в никуда: школьная любовь десятилетней давности, юношескую ревность, даже недвусмысленно намекнули, что дочь не использовала подаренный ко дню рождения абонемент на посещения уроков по плаванию, потому что, как сказала Эльза, с тренером возник конфликт. Наводка сомнительная, но нужно проверить и это. Листая ее дневник, Адлер понял, что дочь Лиховских не использовала абонемент на бассейн лишь потому, что у нее не было на него времени. Ей не хватало времени не только на бассейн, а на жизнь в целом. Она жила так, будто знала, что должна вот-вот исчезнуть, потому старалась сделать, чтобы ее запомнили как можно больше людей. А для родителей она все еще была маленькой девочкой, которая так и не научилась плавать. Нет, о ее дневнике они точно не знали, как и двойной жизни, и список лекарств на рецепторном бланке был тому подтверждением – эти бы точно упомянули об этом.
В конце их беседы пан Лиховский поинтересовался: на какой стадии поиск дочери. Адлер, подобно высокопоставленному чиновнику, отвечающему на язвительный вопрос журналистов, старался обойтись общими фразами, обнадеживающими, но гарантий никаких не дающими. Пока отцу этого хватило. Терпеливый будет ждать вечность. Сам же следователь подумал: выбирая между страшной новостью и упоительным незнанием, не раздумывая, предпочел бы первое.
Внезапно в кабинет ворвался Дауд Бенеш.
– Кристоф! – сотряс он стены голосом. – Я звонил вчера весь вечер, но мне не ответили.
Адлер принялся удивленно лупать глазами.
– Как Вы сюда попали? – спросил он.
– Я забрал его с проходной, – послышался из коридора голос приближающегося Новотного. Через секунду он заглянул внутрь, решив продолжить беседу из дверного проема. – Вы, вроде как, знакомы, верно? Я записал его у дежурного, как свидетеля. Дауд, помните, о чем я Вам говорил? Ведите себя хорошо, иначе меня из-за Вас накажут. Как закончите – дайте знать, я отведу Вас к выходу.
– Дауд, – обратился Адлер, отложив в сторону материалы по делу Лиховской, заранее перевернув их лицевой стороной вниз. – Еще немного и люди подумают, что у нас роман. Что на этот раз? – указал он рукой на стул поодаль, предлагая присесть.
Бенеш согласился, но перед тем, как сесть, подвинул стул вплотную к столу следователя.
– Я знаю, кого Вы ищите, – произнес он с настороженностью. – Я знаю, кто похищает людей.
Заинтересованный этим заявлением Новотный подошел ближе, прикрыв двери.
– И кого же мы ищем? – спросил Адлер.
– Черного человека, – ответил тихонько тот и тут же подбросил руки, упреждая возмущение полицейских. – Я знаю, как он выглядит: высокий рост, плотное телосложение, одет в темный строгий костюм с красным галстуком, каштановые волосы. А еще у него было что-то с глазами, – следующее Дауд произнес для убедительности громко. – Если дать в новости его фотографию, наверняка, кто-то опознает в нем своего соседа!
– Стойте, стойте, – придержал его говор Адлер. – Откуда у Вас эти приметы, и с чего Вы взяли, что это и есть тот самый человек, который похищает людей?
Дауд замялся. Немного покусав пальцы в раздумье, ответил:
– Помните, Вы навещали меня на рождество в больнице, когда погиб парень, бросившийся в воду с моста? Газеты писали, что он разбился о ледорезы…
– Да, – кивнул Адлер.
– Так вот, в ту ночь я достал Черного человека из воды. Это я виноват, – напряженно признался он.
– Дауд, мне кажется, Вы не в себе. Я думал, мы разобрались: Вы были напуганы, Вы были при смерти, и события той ночи – не что иное, как плод Вашего воображения, – сказал он, рассекая рукой воздух. Полицейский чувствовал, что теряет терпение, и чтобы остыть, промочил горло холодным кофе.
К беседе подключился Новотный:
– Дауд, на секундочку представьте себя на месте похитителя…
– Нет, уж, спасибо! – возмутился тот.
– На секундочку, просто представьте, – настоял Новотный. – Если бы Вас разыскивала полиция, Вы бы стали привлекать к себе лишнее внимание? Это ведь не логично, верно? К тому же мы не можем задержать человека на основании Ваших подозрений или видений. Нам нужны веские доказательства.
Дауд молчаливо покачал головой в безысходности. Поднявшись, он сказал.
– Я хотел предупредить людей о Черном человеке, но едва ли мне кто-то поверил бы. А потом понял: чтобы спасти всех людей от этого монстра, достаточно, чтобы мне поверили только Вы, пан Адлер, – он перевел взгляд на Новотного. – Здесь душно. Пожалуйста, отведите меня к выходу.
– Как скажете, – ответил Новотный, только прошу Вас: не говорите о своих подозрениях никому, тем более газетчикам.
Адлер понимал, что прав, но ему все равно почему-то было неловко. Он провожал взглядом Дауда, а когда показалось, что тот собирается обернуться, следователь нарочно отвел взгляд, занялся протоколами.
Заместитель Куроки вернулся из зала суда уставшим и без настроения. Адлер поджидал его в коридоре.
– Пан Куроки, – обратится он.
– Весь во внимании.
– Могу ли я попросить кое-что?
Куроки помешал ладонью воздух, погоняя следователя.
– Мне бы хотелось детальнее ознакомиться с делом Дворжака, – решительно сказал следователь.
– Давно пора. Что именно Вас интересует?
– Всё! Но для начала, хочу найти его фотографию.
Глава 20: Попутчик
Молодые любители походов Хэдвика и ее парень Юлиан скрывались от дождя под
