Ты умрёшь от зависти, — деловито произносит она последнюю фразу.
— Мне тоже нужно тебе много чего рассказать, — тихо произношу я, пытаясь сдержать пыл подруги.
— Тогда не будем терять время на бесконечные обнимашки, — ещё раз сжимает мои плечи подруга.
По пути домой Машка рассказывает мне о своих новых проектах, углубившись в юридические тонкости гражданского права. Я молча киваю, хотя даже не пытаюсь вникнуть в суть её рассказа.
— Ну, вот ты представляешь?! С ней судится родная дочь, пытается признать бабулю недееспособной! А бабуля просто милейшее создание, всю жизнь проработала учителем в музыкальной школе. И было бы там из-за чего затевать это все, старая однокомнатная квартира с ремонтом тридцатилетней давности! Какие же подлые бывают люди, — резюмирует Машка, входя в мою квартиру.
— Люди склоны совершать ошибки, — закрывая входную дверь, произношу я.
Машка смотрит на меня своими и без того огромными глазами, пытаясь просканировать меня насквозь. Мы так давно дружим, что она без проблем чувствует меня.
— Пойдём, ты сразу же мне все расскажешь. Ты закрутила курортный роман в Турции?! — схватив меня за руку, тянет в комнату Машка.
— Хорошо, только давай немного выпьем. Я ссамого утра на огромных нервах, — говорю я.
Машка соглашается, присаживается в огромное мягкое кресло, занимая своё любимое место в моей квартире. Через пару минут я разливаю вино по бокалам и присаживаюсь напротив подруги, начиная свой рассказ. Первая встреча в «D.A.», ужин в доме семьи Аслан и наше безобразие с Берком в саду его матери, мой позор и защита Кемаля в тот же вечер. Я вспоминаю все это и понимаю, что за неделю прожила маленькую жизнь.
Машка сидит неподвижно и не сводит с меня глаз. А я продолжаю дальше свой рассказ о том, какое шикарное свидание организовал для меня Кемаль и как ночью ко мне ворвался Берк, о нашей страстной ночи и скандале утром. Как следующий день я провела с тяжёлым сердцем и как утопала в объятиях Кемаля вечером. Об истерике Ханде, и моем окончательном падении.
— Офигеть! — спустя почти час моего монолога выдаёт Машка. — Если ты это все придумала, то профессия юрист, явно ошибка всей твоей жизни, — делая первый глоток, произносит моя единственная подруга.
— Иногда мне хотелось бы, чтобы это был сон, но только не в моменты абсолютного счастья, которые я испытывала с этими потрясающими мужчинами, — задумчиво произношу я, смакуя вино.
— Подожди, ты сказала с мужчинами? Ты же влюбилась в Берка?! Я правильно все поняла?
— Я же тебе не рассказала все…
— Продолжай, я сгораю от нетерпения, — потирает руки Машка.
И вот я снова окунаюсь в маленькую жизнь, которою прожила в Турции, рассказывая Машке как меня спас Кемаль, и его безграничной заботе обо мне. Не забываю я и о свидании на яхте Берка, о наших страстных ночах проведённых вместе.
— Вечер мы провели вместе с Берком. В «D.A.» отмечали день основания компании, и я сопровождала Берка в ресторане. Там же я узнала, что Кемаль покидает компанию, и что Берк и Кемаль разругались. Понимаешь, они друзья детства, но поругались из-за меня. У Берка серьёзно заболел старший сын, и он должен был быть с ним. А я … Я хотела убедить Кемаля не покидать «D.A.», не рушить свой мир.
— Ты переспала с Кемалем? — глаза Машки округляются до невероятных размеров и она делает большой глоток. — Офигеть!
— Я запуталась. То, что произошло в Турции, не поддаётся никакой логике, — закрывая ладонями лицо, произношу я. — Но сегодняшняя ночь, лучшее, что со мной случалось в жизни. И мне, кажется, я влюблена именно в Кемаля.
— А он? — торопит Машка.
— А он признался мне в своих чувствах ещё на первом «ненастоящем» свидании. Подарил мне этот дорогущий браслет и каждым своим действием показывал, что я для него значу, — перебирая камни на браслете, говорю я.
— Обалдеть, — Машка рассматривает мою руку и театрально вздыхает. — И как ты разобралась с ними?
— Никак… Я просто сбежала, сегодня утром сбежала от прекрасного мужчины, прямо из его объятий и забрала вещи из квартиры Берка. Они должны просто забыть меня и продолжить жить дальше, я и так принесла слишком много неприятностей им.
— Знаешь, в этой истории есть один огромный плюс! — салютуя бокалом, произносит Машка. — Ты ни разу не вспомнила Артёма!
Я поднимаю свои глаза и пристально смотрю на подругу. Артёма будто и не было в моей жизни ранее. Всё изменилось. Изменилась я. Я, которая так и не поняла, кому принадлежит сейчас моё сердце.
43. Кемаль.
До аэропорта я добрался только через сорок минут, но моё сердце бешено колотилось в груди и рвалось вслед за Еленой. Я всей душой надеялся, что рейс задержали или Елена будет стоять у входа, передумав улетать. Снова рой мыслей захватил мой разум в последней отчаянной надежде увидеть её.
Но вот я выхожу из машины, бегом забегаю внутрь и смотрю на табло. О Аллах, рейс до Москвы действительно задержали! Я ликую и как сумасшедший начинаю крутиться и осматриваться по сторонам, пытаясь найти Елену. Внезапно кто-то хватает меня за локоть. Я оборачиваюсь и вижу перед собой двух охранников, которые смотрят на меня, как на террориста. Черт, я совсем забыл, что у меня лицо в крови.
— Вам нужно пройти с нами. — Грозно говорят они.
— А вдруг мне нужна помощь? Зачем сразу набрасываться? — говорю я, судорожно думая о том, как с ними договориться.
— Не похоже, что вам плохо. Это ваша кровь? — спрашивает охранник, который ростом с меня.
— Ну, вы же видите рану на брови. Я рассек её о дверцу шкафа, но так спешил в аэропорт, что не успел смыть кровь. Я должен срочно догнать свою девушку.
Охранники хмурятся и переглядываются.
— Вы гонитесь за девушкой? — в один голос спрашивают эти тугодумы.
— Нет. Она моя девушка. Я не гонюсь за ней, я должен ей кое-что передать.
— Что именно?
Я чувствую, как закапываюсь. Конечно, я полный дурак, даже не подумал смыть кровь. Ясное дело, что меня не то, что не пустят в таком виде, ещё и задержат. Неужели я вот так глупо отпущу Елену? Ведь я успел! Рейс по счастливой случайности перенесли на час! Внутри меня всё протестует. Я готов себе шею свернуть за такую неосмотрительность. Как можно было так сглупить?
— Документы. Она русская, и работает с нашими партнёрами.
— Покажите эти документы. Что-то не вижу у вас в руках ничего.
— Эти документы — коммерческая тайна. На меня можно смело подавать в суд, если я вам сейчас что-то
