меня. Поеду на яхту. Мне нужно отдохнуть от всего этого кошмара в моей жизни.
Я беру ключи от машины и спускаюсь вниз. В лифте и на крыльце кое-где видны капли крови. Этот дурак поехал с рассеченной бровью и окровавленным лицом в аэропорт? Представляю, как на него смотрят люди. Нужно было бить его так, чтоб уже никуда поехать не смог…
По дороге я заезжаю в первый попавшийся магазин техники и покупаю новый телефон. Звоню в ресторан и заказываю себе завтрак прямо на яхту.
Я подъезжаю к пристани и с ужасом наблюдаю на парковке машину отца. Как он узнал, что я сюда приеду? Я думал, он поехал с мамой забрать Османа из больницы. Он уже стоит возле моей яхты со свирепым видом. Невысокий, но коренастый, широкоплечий и подтянутый, ростом с маму, с гладко выбритым лицом, смуглой кожей и черными волосами, которые местами уже тронула седина, он больше походит на какого-то испанца или мексиканца. Я вижу отсюда, как гневно сверкают его огромные черные глаза, и благородные черты красивого лица портит недовольная гримаса. Иншааллах, я больше похож на маму, а ростом пошёл в деда.
У меня всегда были проблемы в отношениях с отцом. Он практически никогда не понимал меня, хоть и всячески поддерживал. Но с возрастом пропасть в наших отношениях только возрастала. Что делать, придётся выходить и говорить с ним. Не могу же перед самым его носом развернуться и поехать обратно, хотя меня так и подмывает…
— Выходи уже! — командует отец, видя, что я сижу в машине и медлю.
— И тебе доброе утро, господин Аслан-старший. — Медленно вытекаю я из своего «ренджровера».
— А я говорил Айше, что ты удерёшь сюда. Я так и знал. — Бубнит отец, направляясь к яхте.
— Я заказал завтрак, если тебе интересно. — Пытаюсь хоть как-то смягчить его.
— Я сюда приехал с тобой поговорить, а не чай пить.
— Думаю, это будет твой монолог о том, какой я ужасный сын. Никаким диалогом и не пахнет. — Говорю я, поднимаясь на яхту вслед за отцом.
— Если тебе есть, что сказать, я охотно выслушаю. — Отвечает отец и садится на диван. — Будешь говорить?
— Сначала послушаю тебя. — Усаживаюсь в кресло напротив отца и мысленно готовлю свою броню.
— Думаю то, что ты опозорил свою семью, для тебя не секрет? — как-то слишком спокойно говорит он, что меня настораживает.
— Пусть сплетничают, мне не жалко. — Отмахиваюсь я.
— Отец Ханде в бешенстве. С ним сам будешь разбираться. Он не смог до тебя дозвониться.
— Быстро она ему доложила…
— Ты слышишь себя? — он закрывает глаза рукой и улыбается. — Скажи мне, что ты шутишь. Это слова подростка. Неужели, ты так и не повзрослел?
— Чего вы все от меня хотите? — закипаю я.
— Чтобы ты вёл себя как взрослый мужчина, как отец! — начинает кричать, что было вполне ожидаемо, зная его темперамент. Вот теперь я его узнаю. — Твой сын, твой маленький Исмаил два дня плакал по вечерам, потому что папа не целовал его перед сном! Он плакал в моём доме, на моём плече! Разве мой Берк мог бы так поступить со своими детьми? Разве так я тебя воспитывал? Или может я подавал тебе подобный пример?
— Я не знал. — Мне становится не по себе.
— Конечно, не знал! — продолжает кричать отец. — Тебя же не было дома! Ты где-то шлялся со своей любовницей, пока один твой сын плакал, а второй заболел. Ты развлекался, зная, что ответственность по воспитанию детей можно и на родителей спихнуть. Я вырастил ужасного сына. Я всё тебе отдал, всё, что у меня было. Я даже компанию тебе свою подарил и основал новую, лишь бы у тебя было своё дело.
— Ты основал новую компанию? — я знал, что отец постоянно где-то работает и часто уезжает в город по делам, но мне никто не сказал, что у него новая компания.
— А ты думал, я буду ждать, пока мне на голову свалится работа? — он встает и подходит ко мне. — Моя новая компания в прошлом месяце обогнала «D.A.» по товарообороту и экспорту. А ты даже не знал этого.
— Ты создал компанию, чтобы конкурировать со мной? — меня просто подбрасывает от этих слов.
— О Аллах, почему мой сын такой глупый? — он берется за голову и страдальчески закатывает глаза. — Я вижу, что с тобой бесполезно говорить. Тебе плевать на семью, тебе плевать на детей и на весь мир. Ты законченный эгоист. Ничто и никто не волнует тебя так, как ты сам. Как это могло произойти… — он быстро начинает спускаться с яхты, больше не говоря ни слова.
Я не понимаю, на чём закончился разговор. Он заберёт мою компанию? Ведь, по сути, она всё-таки принадлежит ему. Он оставит меня ни с чем, раз я не уследил за конкурентом? Что он хотел этим сказать? Зачем основал другую компанию?
— Отец! — кричу я ему вслед и подбегаю к лестнице. — Отец, подожди!
— Больше никогда не обращайся ко мне! — злобно отвечает он, садясь в машину.
Я наблюдаю, как он отъезжает от пристани. Неужели он так поступит со своим сыном? Он ничего мне не объяснил и ушел. Я в полной растерянности и не понимаю, что делать дальше. Всё, что мне сейчас остается, насладиться завтраком, который доставят с минуты на минуту и отпустить ситуацию да вечера.
42. Елена
Мой рейс задерживают на целый час, объявляет сотрудник аэропорта на английском языке. Я всматриваюсь в табло и замечаю изменения в расписании. Ещё вчера вечером в квартире Берка я решила, что покину эту страну, поговорив с Берком и расставив точки в наших отношениях. Так думала я вчера, даже не предполагая, что ночью моё сердце по-настоящему откликнется Кемалю, и какой знак я готова поставить нашим с ним отношениям я не могу сказать сейчас. Утром я самым постыдным образом сбежала из объятий этого мужчины, оставив о себе лишь воспоминание о прекрасной ночи.
Пятая чашка кофе помогает скоротать время и перебить назойливые мысли. Посадка на мой рейс объявлена и вот я уже с тяжёлым сердцем, покидаю эту страну, оставив здесь свою любовь…
— Ленка! — кричит мне, раскрасневшаяся Машка из толпы встречающих.
Она бросается мне на шею и крепко- крепко обнимает.
— Ох, как же я соскучилась! — тараторит Маша. — Ты бессовестная обманщица! Говорила же, что едешь на пару дней, а сама пропала на целую неделю. Если бы я знала, что ты едешь туда отдыхать, я бы тоже отпуск выпросила у Петровича. Мне столько всего нужно тебе рассказать!
