но не решался в одиночку лезть с тесаком под стрелы.
– Супермены мегахардово апргейдили скиллы для патча, – изрёк эльфийский предводитель, потрясая в воздухе посохом.
– Ты колдуешь, что ль, дедок?! – начал злиться от собственного бессилия мясник. Бабки окружили его плотным кольцом и наперебой ворчали и давали советы.
– Он говорит, что пришёл с миром, – раздался громкий голос откуда-то сзади. Люди в благоговении расступались, пропуская вперёд Птичьего человека. Ребятня пялила на него глаза, кто постарше почтительно склонили головы.
– Смертные, вы даже не понимаете Высшей речи и смеете говорить о правах на владение древней землёй, на которой первыми… – завёл старую пластинку эльфийский владыка.
– Вот скажи мне, друг… – Птичий человек вышел вперёд из замершей толпы и ласково обратился к главному эльфу: – Как по-эльфийски «плуг»?
Старейшина задумался, почесал сморщенный лоб и выдал ответ:
– Суперплуг.
– А хлеб?
– Суперхлеб, – почему-то насупившись, отвечал эльф.
– Скажи, любезный, какое последнее слово вы придумали сами, не воруя из нашего языка?
– «Халфмен»5. – Гордо поднял голову старейшина.
– И чья же речь после этого выше? – Птичий воздел руки к небесам, откуда так некстати свалилась ляпташка голубиного помёта. – С самого прихода людей вы не придумали ни слова.
– О глупый представитель варварской расы, ты ничего не понимаешь в величии, красоте и гармонии, – презрительно прошипел эльф. – Говорить на эльфийском – честь, дозволенная не всякому. А ты глумишься, как глумится варвар над тем, что не понимает.
– Будь проще, и тебя поймут.
– Разве может человек создать что-то, подобное этому? – Старейшина подозвал одного из эльфов, и тот явил миру странную статуэтку, изображавшую существо, голова которого – корявое солнце, одна рука – треугольник, на месте второй руки – деревяшка, украшенная искусной резьбой. Низ статуэтки эльф держал в руках, так что и не разглядеть.
– Шо за хрень? – усмехнулся мясник.
– Вершина искусства! – возмутился старейшина. – Мастер трудился не один год.
– Лучше б в поле потрудился!
– Варвары! Для какой цели создатель послал вас в мир?!
– Кажется, я только что понял, где просчёт. – Кир схватил друзей за рукава рубищ и шептал дрожащими от страха губами. – Эльфы. Они… Они сами виноваты.
– Ну всё, дождались… – Мясник начал почёсывать ладони, бросил тесак и врукопашную пошёл на эльфов, надеясь, что те не ответят залпом из стрел. Следом ринулось прочее мужичьё. Толпы смешались. Вершиной искусства старейшина колотил пастуха по макушке. В ход пошли кулаки, ноги и… волосы.
– У них даже волосы не настоящие! – крикнул парень, чья арфа налетела на доспехи Кира и треснула. В руках арфист победоносно держал сорванный с Мамса парик.
– А ну рви волосы, братва! – орал мясник в окружении пинавших его эльфов. – Дёргай, ребяты!
И все дёрнули. После столь позорящего честь выпада гордое войско решило капитулировать с места сражения.
***
– Вот же противный народ: коли мал, так не задирай носа. – Мясник, облачённый в ржавые доспехи, доставшиеся от прадеда, вёл людей к городу эльфов. Вся деревня, вооружившись чем попало, окружила обнесённую частоколом дюжину обветшалых дворов, носивших гордое название Эльфитама. Перворождённые, засевшие внутри, вооружились луками и громко ругались.
– Ты прав, – согласился Птичий человек. Он не взял с собой оружия, только посох и самодельный зонтик. – Один комар всё время жужжал: «Я вампир! Я вампир! Я пью вашу кровь». И его прихлопнули. Чтоб не жужжал.
Мясник помолчал некоторое время, чтобы люди подумали, будто он осмысливает афоризм. Потом зажёг факел, передал огниво другим и с криком побежал к Эльфитаму.
– Вперёд! – дружно поддержала его деревенская армия и тоже с огнём и кирпичом пошла на штурм. – Долой эльфов!
На холме удобно наблюдать за ходом сражения. Кир так и сказал друзьям. Они поверили. Злоборцы чему угодно бы поверили, лишь бы убраться подальше из сумасшедших Малых Кирпичей. С рваными ушами, выдранными клочьями волос, своих и искусственных, прикрывая тряпками важные части тела, брели по лесу, пока не вышли на холм. Залечить раны и досмотреть, чем закончится приключение, издали.
– А ведь прав был оракул: мы избавили город от мук, – изрёк Кир, глядя на пылающую вдали столицу королевства эльфов. – Эльфитам нас точно никогда не забудет…
Глава 7. Генри Гончар и тайна Столикого
– А кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
Из скандального интервью с гномом
Они шли по пути Предназначения. Плелись, ночуя в полях, питаясь в лесах, витая в облаках.
Пока путь не привёл их в Рим, ухоженную деревеньку с резными фасадами домушек, за невысокими частоколами – аккуратные сады с яблонями, вишнёвыми деревьями и грушами. Ровные грядки на огородах пестрели луком, укропом, петрушкой, томатами, горохом, пшеницей.
Но чувствовалась всё-таки какая-то враждебность.
Кир, Мамс и Казион осознали это по хмурым взглядам пастухов, по неусыпному вниманию куривших на крылечках стариков, по тягостному молчанию вечно неугомонной детворы и по ударам метлы, которые сыпались на них от полной женщины с растрёпанными волосами.
– А ну прочь из деревни! – кричала она.
– Да что мы вам сделали?! – пытался вразумить её Кир.
Тщетно. Логика не действовала. Казион решил применить магию.
– Застынь! – скомандовал он метле. Метла, видимо, обратилась к другому значению слова.
– Ты погляди на них: ещё и метлу испортили! – Женщина в ужасе посмотрела на огромную сосульку в руках. Потом вернулась к боевой активности.
– Что ж ты натворил! – визжал Мамс, уворачиваясь от ледяного посоха.
Из соседнего дома вальяжной походкой вышел мужчина. Насмотревшись вдоволь, он решил прекратить безобразие.
– Ну перестань же, зайчик, – ласково обратился он к нервной женщине. Та вроде послушалась.
«Зайчик?» – Киру вспомнилось стадо лютозайцев.
– Ну перестань. Злость выпустила и хватит! Знаешь ведь: не они Гарричка увели. – Мужчина гладил жену по голове. Та показывала замороженный инструмент и рыдала. – А метла оттает…
Казион поправлял мантию, воспользовавшись передышкой. Мамс прикладывал метлу к синякам. Кир предчувствовал новые приключения.
– А что с мальчиком-то? Кто увёл? – с воодушевлением спросил он.
Супруги не отвечали.
– Мы известные злоборцы, – начал представляться Кир, и Мамс тут же удалился. Из его друзей. – Я доблестный рыцарь Кир. Моё прошлое окутано тайной, так что я даже вчерашний день не помню. А это Казион, великий чародей, чья мантия носит отпечатки битв с чёрными колдунами..
– Они дрались навозом и колючками? – удивился мужчина.
– Не совсем… Это другая история, в общем, – оправдывался Кир. Казион густо покраснел. Его, модника и стилягу всю сознательную жизнь, обвинили в неряшливости. Он старательно принялся счищать с одежды несмываемую грязь и делать складки на рваных местах. Всю сознательную жизнь… Видно, настал черёд бессознательной.
– А там вон Мамс, наёмник с диких островов, – быстро перешёл
