своему следу и внезапно нападают на охотников сзади… Впрочем, этот коварный приём известен также слонам, буйволам и леопардам…
Подъём продолжался уже более трёх часов. Лес начал постепенно редеть. Мы пересекли слоновью тропу, шедшую поперёк склона и вышли на небольшую поляну. Непривычные к лазанью по горам, мы так устали, что Академиков вынужден был, наконец, объявить короткий привал.
Поляна была совсем маленькая, окружённая раскидистыми инжирными деревьями, над которыми высилось несколько пальм. В ветвях среди фестончатых листьев инжирных деревьев шебаршилось множество краснохвостых болтливых попугаев и зелёных голубей. Там у них шёл пир горой. Перезревшие, липкие от сладкого сока плоды инжира нам тоже очень понравились. А когда Сеггридж сообщил, что они называются фигами, мы страшно развеселились и начали шёпотом спрашивать друг у друга:
— Хочешь фигу? Да? Ну, тогда… — и так далее.
И вдруг, потянувшись за особенно сочным плодом, я с ужасом увидел притаившееся среди ветвей невообразимо отвратительное жёлто-серое существо, которого чуть было не коснулся рукой. Его сплющенное с боков тело, длиною около тридцати сантиметров, прильнуло к ветке, обхватив её похожими на клешни сросшимися пальцами тонких безобразных лап. Длинный суживающийся к концу хвост обвивался вокруг сука. Вдоль всей спины тянулся выгнутый гребень, а большая треугольная голова с огромными выпученными веками, защищавшими маленькие, зоркие глазки, была увенчана причудливым роговым наростом, смахивающим на боевой шлем.
Внезапно, словно для того, чтобы ещё больше усилить жуткое впечатление, загадочное существо выкинуло изо рта чудовищно длинный, разноцветный язык с булавообразным утолщением на конце и молниеносно слизнуло полосатую осу, копошившуюся на сладкой фиге… Это было похоже на выстрел — так стремительно появился и исчез необыкновенный язык.
Звук работающей кинокамеры вернул мне самообладание.
— Отличный кадр, — прошептал Сеггридж, продолжая снимать. — Ну-ка, Тькави, возьми его. Не бойся, он не кусается.
Что оставалось делать? Я схватил животное за шиворот и… тут же чуть было не выпустил… Извиваясь у меня в руках, оно беспрерывно изменяло свой цвет: из жёлто-серого вдруг стало коричневым, затем жёлтым, затем посерело, а потом пошло пятнами и опять сделалось коричневым…
Рам Чаран подставил мне раскрытый мешок, и я торопливо кинул туда чудовище.
— Маленький безобидный хамелеон, — со смехом сказал Сеггридж. — А похож, чертёнок, на динозавра… Тоже ведь пресмыкающееся…
— Чем животное беззащитнее, — заметил Александр Петрович, — тем полезнее для него иметь страшный вид… Но, между прочим, в Испании хамелеонов приручают и держат в домах, чтобы они ловили мух.
Заметив наш интерес к хамелеону, Касиула сказал что-то Рукиди и Рам Чарану. Втроём они принялись разгребать прошлогодние листья и раскапывать землю под одним из кустов. Через две минуты на дне вырытой ими ямки открылись отложенные хамелеоном яички. Их было штук двадцать, совершенно кругленьких, покрытых не скорлупой, а упругой белой оболочкой, похожей на пластик… Нкале бережно собрала их в коробку…
Мы снова начали восхождение. Я шёл и думал — как странно устроена природа этой планеты. Ведь вот какой-то маленький чудной хамелеон для науки, может быть, интереснее целого носорога… До вершины было уже совсем недалеко. Протоптанные животными тропы петляли через кустарник. Обогнув отвесный выступ скалы, мы вышли на залитую солнцем земляничную полянку. Раздавленные ягоды, примятая трава и ободранные молодые побеги свидетельствовали, что совсем недавно здесь кто-то был. Под стволом большого дерева была свалена куча тонких ветвей и увядшей, смятой травы.
— Здесь ночевали гориллы, — прошептал Рам Чаран. — Это их «постель»…
Мы пошли по тропе. Теперь нужно было двигаться с особенной осторожностью. Заросли сильно поредели, и впереди показался новый просвет. Прямо перед нами открылась неглубокая каменистая котловина, заросшая низким кустарником. Касиула замер на краю склона, пристально всматриваясь в густую чащу кустов и деревьев на другой стороне. Нервы у меня напряглись до предела. Я ждал, что сейчас там покажется горилла, и был готов к этому. Но когда среди зелени листвы вдруг появились две огромные, покрытые длинной чёрной шерстью руки и развели ветви, я вздрогнул. Громадная обезьяна на четвереньках вышла из зарослей, встала на задние ноги и, полураспрямив спину, начала внимательно осматриваться по сторонам. Она не заметила нас, повернула голову назад и издала тихий, ворчливый звук. Очевидно, это был сигнал, означающий — «всё в порядке». Кусты снова зашевелились, и из них, также на четвереньках, вышли ещё трое — самка и два детёныша… Они тут же принялись собирать землянику, в то время как отец семейства, ухватившись рукой за нависшую ветку дерева, охранял их покой. Руки у него были почти вдвое длиннее ног, всё тело покрыто густой чёрной шерстью, из-под нависающих бровей поблёскивали свирепые тёмные глаза с красноватыми, налитыми кровью белками…
Скрытый кустарником Сеггридж начал съёмку. Ветер дул в нашу сторону, и горилла не могла расслышать тихого шелеста кинокамеры, но тут кто-то из нас неосторожно шевельнулся… Горилла резко повернула голову. Она не видела нас, но почувствовала тревогу. Постояв несколько мгновений совершенно неподвижно, грозный самец сделал шаг вперёд, отпустил ветку и ударил себя кулаком в грудь. Послышался глухой гром, напоминающий гул барабана. Чтобы звук был страшнее и громче, животное широко раскрыло огромную пасть, вооружённую мощными, не обещающими ничего хорошего клыками. Удары в грудь следовали один за другим — бум, бум-бум, бум!.. Нкале включила магнитофон. И тут я встретился глазами с гориллой. Лающий рёв огласил окрестность. Самка с детёнышами мгновенно вскарабкалась на дерево, а самец храбро ринулся к нам…
Пигмеи, которые до сих пор скромно держались сзади, предоставляя нам полную свободу действий, молниеносно выскочили вперёд, угрожающе выставив перед собой копья. Они приготовились принять бой…
— В полёт! — резко приказал Академиков, и по этому сигналу Нкале, а за нею и Каген взвились над зарослями…
— Вам — самка с детёнышами! — крикнул я, устремляясь навстречу бегущему вверх по склону самцу. — Не упустите маленьких!..
У меня не было времени присматриваться, как они там справляются со своей задачей.
