она легко запрыгивала к нему на плечи. Главное было не потерять силу инерции.
Она отступила на два шага назад, чтобы взять разбег.
— Опа!
Захрустели чьи-то кости.
— Ааа… Fuck!.. Коза, блин! Жирдяйка, блин!.. Ты меня калекой сделала!
— Черт, сорвалось… сейчас еще раз…
— Бл*дь!
— Стой, не шевелись!..
— Иди ты в жопу!
— Сейчас… еще раз…
— (панический шепот) Не надо еще раз!.. Госпожа, пощадите бедного слугу!..
— Не ори!.. Опа!
Пыхтение и чертыхания, возня в темноте.
— (злой шепот) Твоя Богда, которая была восемь тысяч метров, от нее что осталось, когда ты на нее залезла?
— Поговори еще… — сопела Бай Юй, упираясь руками в стену и топчась на Цуо Су, в очередной попытке выпрямится и восстановить равновесие.
Приходилось признать, сноровку она немного потеряла.
— Ты долго там?
— Уже почти… почти… уже…
Бай Юй зависла на заборе, навалившись грудью на верхний скат и суча обутыми в кожаные тапочки ножками.
— Сейчас… почти…
Да что за дела?!
У нее не хватало даже силы задрать ногу на верх стены! Она ведь начала уже качать пресс и ноги! Как же она ненавидела это слабое тело — мягкий выступающий животик, эти белые круглые коленки, увесистые груди, которые за неимением лифчика приходилось забинтовывать полосами ткани, чтобы не болтались!
— Твою мать!
Подлый Цуо Су загибался от смеха внизу.
— Ох… конец света… Ха-ха-ха! Я больше могу… Побег обожравшегося хомяка из амбара!.. Пойду калитку открою.
— Скотина!!! — невнятно закричала Бай Юй, потому что подбородок у нее упирался в деревянную дранку на верху стены. — Ты почему сразу не сказал про калитку?!.. (небольшая пауза, полная печальных раздумий) Цуо Су… а как мне теперь отсюда слезть?.. Цуо Су!..
— Прыгай, я тебя поймаю, — сказал Цуо Су. — А-а-а! Я пошутил, твою!..
— Бум!
— Ох, fuck!.. Ооо… Я умер. На меня упал бегемот.
— Кончай смеяться, пошли уже! — сказала Бай Юй вставая с поверженного Цуо Су и протягивая ему руку.
— Вызови мне скорую, — простонал Цуо Су, поднимаясь с земли, охая и держась за поясницу.
Его простые слова кольнули сердце Бай Юй ностальгией и, заодно, кое-о-чем напомнили.
— Послушай, Цуо Су, — сказала Бай Юй на ходу. Я хотела с тобой поговорить… Мы собирались отправиться на юг… Так вот, я подумала, лучше идти на север… Ты как, не против?
— Без разницы, сестричка. На север, значит, на север, — легкомысленно ответил юноша.
— Я, может быть, нашла способ вернуться назад!
— А?
— В 21й век!
— А! — сказал Цуо Су и замолчал.
В темноте не видно было, какое у него выражение на лице.
— Помнишь, я тебе рассказывала про символы на нефритовом диске?.. Ты разве не хочешь обратно? Там, наверно, друзья, родители?..
— Мм…
Цуо Су не ответил.
— Калитку надо закрыть, — сказал он дальше.
Он зашел обратно во двор, закрыл тяжелую дверь, и слышно было, как он задвигает металлический засов. Через несколько секунд он уже появился на верху стены, перекинул ноги и бесшумно спрыгнул с трехметровой высоты, похожий на черного кота.
Под месяцем и звездами, они быстро зашагали по тропинке вдоль ручья. Зима в южном Чу была малоснежная, днем иногда земля оттаивала и чавкала под ногами, но по ночам замерзала. Ветки и камни все были покрыты тонким льдом, который блестел в лунном свете.
Бай Юй и Цуо Су оба были в плотных рубашках ниже колен, штанах и шерстяных носках, на которые были надеты тапочки из овчины мехом внутрь, с двойными подметками. Поверх всего на плечи были наброшены овечьи шкуры, завязанные веревками. Бай Юй надеялась сойти за мальчика-слугу из поместья, если они привлекут постороннее внимание.
Год уже перевалил за зимнее равноденствие, и наступило время冬至 "дунчжи", вершина зимы.
Северный ветер из монгольских степей гнал в Срединное Царство океаны холода. В табунах на диких равнинах лошади с заиндевевшими мохнатыми спинами жались друг к другу, и их дыхание застывало белой бахромой вокруг ноздрей. Далеко, в окрестностях Хуанхэ, люди замазывали двери глиной, чтобы хоть как-то сохранить тепло в доме.
За три тысячи ли к югу от них дыхание севера слабело и не было таким страшным. В Учжуне винные дома были полны до позднего вечера, и соседи собирались вместе вокруг жаровен с хворостом, чтоб поболтать и выпить водки, потому что утром не надо было идти работать в поле. Некоторые жители, кто сам обрабатывал землю, пока собирали и обмолачивали урожай, по нескольку недель оставались на своих наделах, там же и ночевали. Теперь они были рады, что полевой сезон закончился, и хотели хорошо отдохнуть.
Тропинка привела Бай Юй и Цуо Су к тихой улице с небогатыми домами. Несмотря на позднее время, там и тут за заборами виднелись огоньки и иногда слышались голоса.
Они свернули на дорогу, по которой быстро вышли за город, к знакомой кузнице.
— Позови сюда кого-нибудь из Суэев, а то поздно уже, — сказала Бай Юй. — Только тихо.
— Ладно, — тихо ответил Цуо Су и толкнул створку ворот, которая вечно была незаперта.
За воротами обнаружился никто иной как нетрезвый дед Суэй, беззаботно мочившийся под забор.
— Маленькая госпожа! — радостно закричал он, поправляя одежду. — Ты сбежала из дома с любовником? Заходи, заходи, заходи!
Он, пошатываясь, направился к дому, махая гостям рукой, чтобы они шли за ним.
— Тише, дедушка. Я на минутку. Мне надо поговорить с вами и Суэй Тиенем, — сказала Бай Юй.
— И я не госпожа. Я слуга из дома Сян, — добавила она.
— Ну, конечно! — без проблем согласился дед.
— Ты хорошо замаскировалась… вылитый малыш Су, — сказал он потом, поймав Цуо Су за плечи и пытаясь сфокусировать глаза у него на лице.
Из дома доносились смех и голоса.
— Ч-ч-ч! — поднял палец старик Суэй. — Тихо!
Он открыл дверь в большую комнату, где сидели за чаем и вином человек десять соседей, мужчин и женщин.
— Вы, наверно, думаете, что это младшая госпожа Сян сбежала с любовником? — провозгласил он.
Все начали здороваться и одобрительно кивать.
— А это просто слуги из поместья Сян, — невинным голосом сказал старый Суэй и многозначительно поднял брови.
С помощью старого пердуна Суэя секретная операция Бай Юй проходила с блеском.
Все стали переглядываться и говорить друг другу "Ты думал это госпожа, а это не госпожа!" Тиень Суэй приветствовал Бай Юй, люди подвинулись и усадили пришедших поближе к огню. Очень скоро разговор вернулся к той же, не сходившей с языков всего Учжуна, теме, которую обсуждали до прихода новых гостей — говорили про недавние исчезновения девушек.
— Я же знаю вторую дочку Мао, и всю семью знаю. Она хорошая девочка, не может
