ребят физической подготовкой, но выдавать оружие не спешил. Он тратил целые часы для того, чтобы дать понять этим совсем еще юнцам, зачем они здесь, чего от них хотят и какова их цель. Да, звучит это глупо, по сути, зачем воину знать, для чего ему держать меч и ради кого идти умирать, но нет, не в отряде «Чертова сотня». Таган считал их элитой и воспитывал подобающим образом.
Лагерь делился на большое количество отрядов. Были даже отряды охотников, которые добывали пищу для войска. Таган презирал такой подход. Он учил своих ребят самих охотиться, готовить и выживать. Для них создавались разные условия, где испытывали их волю и дух. И Таган не раз убеждался в том, что он отобрал достойных ребят для своего отряда.
Лишь спустя полгода старшина дал разрешение выдать учебное оружие отряду. За это время Таган все же производил кое-какие изменения в отряде. Некоторые из мальчишек были заменены. Ко всеобщему удивлению, к ним в отряд попал не совсем обычный юноша. По возрасту он был как все, вот только ростом и силой превосходил остальных в два раза. Говорили, что его нашли в какой-то деревне близ границ Острого Пика и что в его жилах течет кровь великанов. Но так или иначе, его подобрали на территории Империи, значит, он ее житель и должен пройти службу. Таган не упустил возможности забрать этого белоголового великана в свой отряд, причем тот очень хорошо прижился и даже сразу понял, с кем ему стоит дружить. И это были именно те два лидера, которые проявили себя в ночной драке в лесу.
За то время, пока Таган выжимал из ребят все возможное, он увидел в их глазах единство, сплоченность, а главное, стремление стать лучшими в обучающем лагере. Для старого воина это был как бальзам на душу.
Пришло время дать своему отряду оружие и обучить настоящих воинов. Но Таган дал свои ученикам всего лишь луки, а поскольку объясняться он был не намерен, то весь отряд просто приступил к тренировкам. Все мальчишки знали, что такое лук, но вот то, что показал им их наставник, было уже совсем другое. Обычная стрела не пробивала стальной доспех или же деревянный щит, но старый ветеран показал настоящее предназначение боевого лука. Никто из мальчишек не видел такого количества разновидностей стрел. Стрелы были для тяжелой пехоты, для боя в степи при ветре, бронебойные, без наконечника, для разведывательного боя, чтобы по наконечнику нельзя было определить, кто является обладателем стрелы. Каждый класс отличался друг от друга, и умению пользоваться всеми разновидностями стрел Таган обучал свой отряд. Тренировки проходили в разных условиях: при дожде, в темноте, в условиях боя, при разведке и т.д. При этом старшина выявлял наиболее умелых, чтобы в итоге в отряде закрепить за каждым свое место.
Так и было, что весь лагерь уже обучался с оружием в руках, пока отряд «Чертова сотня» овладевал луком. Но каково было искусство! Даже стража, которая охраняла лагерь новобранцев и бывала в стычках и каких-то битвах, не умела так бить из лука, как эти еще совсем зеленые мальчишки, которые разили белку с расстояния пятидесяти метров, причем ночью, а некоторые могли добыть и сотню белок. А что они могли делать днем, некоторым лучше было и не представлять.
Шли дни, неделя летела за неделей, и Таган видел в своих учениках тот огонь, появления которого он добивался. Его старое нутро чувствовало, что это им пригодится, что они будут вспоминать своего наставника не только плохим словом, но и с благодарностью, когда их твердая рука будет беспощадно разить врага, чтобы выжить в этом суровом мире.
Пришла зима в земли Империи, и старый наставник уготовил своим ученикам еще одно суровое испытание. Холод во все времена убивал в людях надежду и все, что связано с ней. Многие сдавались, когда холод и голод брали над ними верх. Таган хотел закалить своих будущих бойцов, чтобы они были готовы ко всему, были более сплоченными, а главное, чтобы их цель стояла выше, чем леденящий холод и чувство голода.
Ранним морозным утром отряд «Чертова сотня» был поднят и собран так, как указал Таган, а именно: без провизии, без оружия, только десяток луков, и на каждый по пять стрел, пять ножей и один топор на всю сотню. Им предстоял долгий путь в лесные чащи, который длился около двух недель. С каждым днем зима становилась все злее и злее, и уже в дороге старый ветеран поймал себя на мысли, что он сомневается насчет своей затеи, но эта мысль улетела так же быстро, как и снег с его шапки, сдуваемый промозглым ветром.
И вот отряд остановился. Глухой лес, непролазные чащи, ни дорог, ни троп, огромные дубы, валежник и звук завывающего ветра. Ни объяснений, ни распоряжений, конные разворачиваются, бросают на землю то, что предназначалось отряду, и уходят, не сказав ни слова.
Наверное, многие из обучающего лагеря побежали бы вслед за конными, но только не ребята из отряда «Чертова сотня». Эти даже не посмотрели вслед уходящим. В этот раз Таган не следил за ними, как в ту ночь, когда Хорс и Вектор били ребят, в этот раз весь отряд был предоставлен самому себе.
Описывать, с чем пришлось столкнуться мальчишкам, нет никакого смысла. Ровно три месяца Таган отвел на выживание. В начале весны он собирался вернуться на то же место, где оставил их. Когда зима покидает землю и солнце греет сильнее, двигаться по лесам становится почти невозможно, но старый ветеран был уперт и уверенно продвигался к назначенному месту. Но старшина не увидел никого и ничего на этом месте. Было такое чувство, что здесь и вовсе никого не было. Потом один из шедших вместе с ветераном охотников вышел на след, двинулись по нему, и он вывел на небольшую поляну, которая находилась на небольшом холме. И вот тут Таган впервые за все время обучения этого отряда изобразил на лице подобие кривой улыбки.
Холм был весь утыкан заостренными кольями, проход виднелся только один, наверху была сделана хижина, напоминавшая барак, наполовину вкопанный в землю, остальная часть торчала из земли и была сложена из бревен. Крыша покрыта еловыми ветвями, длина барака была как раз для размещения сотни, ветеран прикинул, что по центру ̶ стол, по краям ̶ лежанки. Так и было. Возле хижины, на холме, с четырех сторон были сделаны небольшие вышки, на которых виднелись люди.
