что все это происходит не с ней. Пип видела, что это крайне досадно, что ей положено чувствовать себя подавленной, даже безутешной, но сама ничего не чувствовала. Вся проводка у нее внутри провисла и больше не пропускала тока – не исключено, что навсегда.
Она нашла марку и прилепила ее в углу конверта. Визитная карточка отправилась в мусорную корзину.
Потом они с матерью стояли бок о бок в кухне, готовили ужин. Подростком Пип часто заводила споры, часто жаловалась на гендерные стереотипы, в соответствии с которыми был устроен фермерский труд ее родителей. Теперь она понимала, что труд отца в поле и работа матери по дому и у очага – наилучшее распределение обязанностей. Они были командой. Отец не мог бы толком работать на ферме, если бы мать не обеспечивала ему сытную еду, чистую одежду, надежный теплый дом. Без денег, заработанных отцом, матери пришлось бы искать себе работу и запустить дом. Главное, оба были довольны и не захотели бы меняться обязанностями ни при каких обстоятельствах. Гендерные стереотипы гендерными стереотипами, но их жизнь была симбиозом, где одна половина была жизненно важной для благополучия другой. Истинное партнерство!
Довольство своей участью, думала Пип, – вот понятие, с которым она много лет сражалась; только теперь до нее начинало доходить, что оно содержит гораздо больше, чем она допускала, думая о родителях. До трагедии она относилась к их мировосприятию пренебрежительно, считая его ограниченным. Ее всегда огорчало отсутствие у родителей амбиций. То, что она раньше считала их слабостью, ныне оборачивалось сильной стороной.
– Хорошо посидели с Джезом? – спросила мать, соскребая грязь с морковок и передавая их Пип для чистки и нарезки. – Кажется, это уже второй раз?
Вопрос был невинный, но, зная это, Пип приняла его в штыки. В юности она упорно утаивала любые сведения о своей личной жизни, но какой вред могла причинить откровенность с матерью теперь – как, впрочем, и тогда?
– Да, но в этот раз получилось скорее спонтанно, – призналась она. – Но было хорошо поболтать. Он совсем не изменился. Даже не знаю, честно говоря, почему так долго избегала разговоров с ним.
– Не до того было, – просто объяснила мать.
– Он женится? – продолжила Пип, ей не терпелось пролить свет на эту новость, прежде чем мать сама о ней вспомнит. – Ты мне не говорила.
– Разве? – как ни в чем не бывало откликнулась мать. – Забыла, наверное.
Ее попытки изобразить безразличие не могли обмануть Пип.
– Я никогда не собиралась за Джеза замуж, – сказала она со смехом, хотя еще не полностью переварила эту новость.
– Он не худший вариант, – сказала мать. – Джез – хороший человек.
Пип не забыла, как непросто у них с Джезом складывалось в юности; мать либо запамятовала об этом, либо вообще ничего не знала, либо предпочитала не вспоминать, раз о замужестве Пип не шло речи, а Джез вознамерился связать себя узами брака с другой.
– У нас с Джезом ничего не получилось бы, – сказала она. – Наша связь была неудачной. – Вместо уверенности ее тон выдавал уныние. – Какая она, его невеста? Ты ее встречала?
– Терезу? А как же! Она очень… – Мать запнулась. Пип знала, что она ищет способ выразить сомнение, не сползая в критику. – Очень самоуверенная.
Пип украдкой улыбнулась: нахалка!
– По-моему, там водятся деньги, – добавила мать. В таком ключе она всегда отзывалась о людях выше их по социальной лестнице, Пип этого не выносила. – Джез об этом молчок, но уж больно она задается. Это неспроста. А как одевается! По-моему, она не из простых.
Пип прекрасно понимала мать, при всей завуалированности ее речи. Такая, не из простых, Джезу не ровня. «А она не ровня мне», – хотелось ей огрызнуться. Уж точно не ровня Роз Эпплби. Хотя матери это было бы непонятно, да и что толку огрызаться? Какая разница, как ты себя ведешь, как говоришь, как одеваешься? В жизни полно вещей поважнее, не последняя по значимости – просто оставаться живой.
– По-моему, у нее хорошая работа, – продолжила Пип.
– Да, она менеджер в том большом отеле на набережной, забыла название.
Ничего мать не забыла, догадалась Пип, просто невеста Джеза ей не по душе.
Повисла пауза. Пип, зная, что мать готовится задать трудный вопрос, напряглась.
– Удалось тебе поговорить с Джезом? – Слово «поговорить» она произнесла с нажимом, хотя смысл был и без этого кристально ясен. Ей были важнее всего интересы Пип, верхом желаний было, чтобы дочь пришла в себя, поэтому Пип велела себе не раздражаться.
– Более-менее, – ответила она и кожей почувствовала облегчение матери.
– Вот и славно, – выдохнула та, и Пип тоже испытала облегчение – оттого, что можно не продолжать.
* * *
После ужина Пип, как всегда, отправилась к себе наверх: ей не терпелось снова нырнуть в жизнь Эвелин. Она улеглась в постель и нашла страницу дневника, на которой остановилась прошлым вечером.
16 августа, вторник
Какой сегодня чудесный день! Я повела Скарлетт на край мола ловить крабов. Мы раскопали в гараже старую леску Питера, я похитила из холодильника немного бекона на приманку. Прилив начался очень рано, но нас это, конечно, не отпугнуло. Народу на моле было мало, мы нашли отличное местечко. С. нетерпелива, ждать ей не по нраву, сколько я ни объясняла, что надо набраться терпения. Но не прошло и десяти минут, как нам повезло. Нам попался настоящий гигант, но нам удалось дотащить его до нашей корзинки, не упустив. С. ужасно радовалась (и одновременно боялась). Я показала ей, как держать краба, чтобы он ее не ущипнул, и она даже погладила его по панцирю. Потом мы его отпустили и пошли в кафе, пить горячий шоколад и есть булочку. С. не допила и не доела, слишком была возбуждена, пришлось мне ей помочь. Потом мы возвели ее любимый замок из песка, со рвом и с мостом, и ушли домой, спать. Пляж только-только начал заполняться людьми. Получилось прекрасно.
У Пип остались смутные воспоминания о ловле крабов. Родители были слишком заняты, чтобы покидать ферму ради такой малости, а когда она подросла и уже могла заняться этим сама, ее слишком увлекла учеба, так что ловля крабов перестала ее интересовать. Но у Эвелин и Скарлетт все получилось в тот день. Она представила себе Эвелин, одетую в стиле участников группы Dexys Midnight Runners[9]. Волосы убраны под платок в горошек, Скарлетт в сарафанчике; они шагают рука об руку по пляжу с корзинкой и с мотком лески. От этой счастливой картинки Пип заулыбалась.
Она
