он застывает и замирает под лезвием.
Я присаживаюсь на корточки рядом с ним, держа нож там.
“Как ты живешь?” — спрашивает он почти слишком тихо.
Я ухмыляюсь, шевеля бровями. “Очень больно. Много исцелений. И чертовски много текилы. Но в основном я здесь из-за Джейка. Ты ведь помнишь его, верно? Джейкоб Денвер? Мальчик, на которого ты смотрела как на угрозу, как только поняла, что он был влюблен в моего брата? Потому что какой слабый мужчина любит другого мужчину, верно? Ни в коем случае такая мерзость не была бы достаточно ужасной, чтобы помочь мертвой девушке убить так много ваших монстров.”
Его губы приоткрываются, чтобы вырваться вздох удивления, и нож от этого движения прижимается все ближе к его горлу.
Небрежно я достаю телефон свободной рукой, набираю номер Джейка и кладу его на землю рядом со мной, включив громкую связь.
“Я так понимаю, вы все еще работаете над пятой фазой?” — спрашивает Джейк, когда я смотрю на лицо шерифа.
“Он все еще позволяет всему этому утонуть в том, что все это его вина. Что забавного в том, чтобы просто убить его, если он не пройдет хотя бы небольшую мысленную пытку реальностью, которую он создал из всей своей лжи и коррупции?” — спрашиваю я, ухмыляясь, когда взгляд шерифа становится жестким.
Есть один высокомерный сукин сын, которого я знаю.
“Шестая фаза сработала лучше, чем планировалось. Персонализированные сообщения дошли до всех, кроме троих. Я только что загрузил последний в машину, пропустив ненужный самосвал. Я высажу их в безопасной зоне, как только проверю местонахождение помощников шерифа, а затем перейду к восьмой фазе.”
"хорошо. Я хочу, чтобы шериф выслушал седьмую фазу, вот почему я позвонил”.
Я почти слышу, как Джейк улыбается, наблюдая, как шериф наблюдает за мной.
“Сейчас достаю свой клон телефона шерифа", — говорит Джейк.
Шериф с любопытством переводит взгляд на мой телефон. Я нажимаю кнопку отключения звука, держа ее так, чтобы он мог ее видеть, все еще прижимая нож к его горлу другой рукой.
“Помощник Хейс, мне нужно, чтобы вы собрали все имена, которые я собираюсь вам зачитать. Это те, кому я доверяю. Помощник шерифа и офицеры в форме, о которых не упоминалось, должны отправиться к внешним границам и начать выяснять, могут ли они что-нибудь найти. Понял?”
Наступает пауза, и я наблюдаю за лицом шерифа. Мы можем слышать только часть разговора Джейка.
” Они поймут, что это не я", — рычит шериф, а затем морщится, когда из-за разговора лезвие едва задело его горло. Струйка крови проливается, и я продолжаю удерживать его на месте.
“Ты слышишь голос Джейка. Но когда он проходит через этот конкретный телефон, он звучит так же, как ты на другом конце, — говорю я ему, ухмыляясь, когда его лицо бледнеет. “Я упоминал, что Джейк-мальчик-гений?”
Джейк начинает перечислять имена всех, кто был причастен к смерти моего отца, и собрание, которое привело к смерти моего брата и смерти Виктории Эванс, как все ее знали.
Даже отставных депутатов вызывают, учитывая, что они уже собрались, чтобы помочь " защитить’ город. Это избавляет меня от лишней поездки, чтобы наносить им индивидуальные визиты.
” У тебя есть один час", — продолжает Джейк, заканчивая список имен.
Я вешаю трубку, наблюдая, как надежда исчезает с лица шерифа. Беспомощный — это восхитительный взгляд на него.
” А теперь встань", — говорю я, отводя лезвие назад и медленно поднимаясь на ноги.
Он настороженно наблюдает за мной, медленно садясь, но не двигается с места.
“Мне пришлось быть терпеливым в течение долгих десяти лет, шериф. Перестань тянуть время, потому что у меня кончилось терпение.”
Его глаза сузились в вызове. Он замышляет какую-то глупость.
Его руки широко раскрыты.
"Если ты хочешь, чтобы я встал, тогда… ”
Его слова заканчиваются криком, когда я топаю его по лодыжке каблуком своего боевого ботинка. Удовлетворительный хруст следует за топотом, и я вдавливаю каблук в его лодыжку, прежде чем он наклоняется, чтобы схватить меня за ногу. Затем моя нога взлетает вверх, соединяясь с его лицом.
Кровь брызжет у него изо рта, когда он снова отплывает назад. Он перестает стучать головой по плитке, и я спокойно иду к его голове.
“Я сказал, вставай. Вы сами решаете, сколько ударов вам потребуется, чтобы подчиниться”.
“Какой в этом смысл?” он рычит, выплевывая кровь. “Ты просто планируешь убить меня. Ты чудовище. Отродье самого дьявола.
Я опускаюсь на колени рядом с ним, сохраняя безопасное расстояние между нами, и мои глаза встречаются с его.
“Ваш сын был чудовищем, шериф. Держание Библии или ношение значка также не дает вам отпущения от вашей собственной бесчеловечности”. Я наклоняю голову, наблюдая, как ярость и беспрецедентное негодование проносятся в его глазах.
“Ты ошибаешься", — кипит он.
“Возможно, вам потребовался год, а возможно, и больше, чтобы понять, что вы совершили ошибку. Может быть, когда год спустя произошло еще одно изнасилование и убийство? Один прямо за Делани-Гроув? Та же виктимология, что и у всех остальных, — небрежно говорю я, наблюдая, как его взгляд снова меняется.
”Как только ваш гнев и горе успокоились и начали утихать, вы поняли, что Роберт Эванс никогда не был подходящим человеком, и вы подставили его, жестоко наказали за грехи, которых он никогда не совершал”.
Каждая борьба в нем сдувается, когда эти слова оседают, и в его глазах появляется удивительный блеск.
“Ты слишком поздно понял, что настоящий монстр все еще убивал женщин и отбирал у них, и ты-причина, по которой он был свободен делать это. Вся эта кровь на ваших руках, шериф. Это не смоется.”
Слезы начинают появляться в его глазах, когда я продолжаю.
“Ты знала, что все эти претензии к Кайлу тоже не могли быть ложными, но ты уже потеряла одного ребенка. Ты заставил себя жить в отрицании того, что другой был прогнившим до глубины души. Но опять же, вы убили его мать после того, как насильно заручились ее
