визу?
— Нет, ваше величество. Ей стало плохо после церемонии. Я отвез ее в госпиталь, чтобы не допустить слухов. Наверняка сказали бы, что мы покушались на вечно противостоящего нам адвоката.
Эдвард кивнул. Значит, благодаря Рочестеру у него одной головной болью меньше.
— Вы зря подали в отставку, — покачал он головой.
— Так было проще сосредоточиться на главном, ваше величество.
— Давать мне советы через вдовствующую императрицу?
— В том числе.
— Не желаете вернуться?
— К сожалению, доктора не рекомендуют. Приходится прислушиваться к их советам. А вы можете и дальше прислушиваться к моим, если сочтете нужным.
— Спасибо, — Эдвард встал и протянул руку которую бывший министр иностранных дел крепко пожал. — Что ж, отложим все до того момента, когда госпожу Дарру выпишут из госпиталя.
— Если позволит, ваше величество…
— Сэр Рочестер!
— Так вот, если ваше величество позволит обратить внимание, что ваш первый секретарь, сэр Тобиас тоже находится в этом госпитале.
— И как я понимаю, его необходимо навестить, — подхватил мысль Эдвард.
— Следует проявлять благосклонность к тем, кто предан стране и монарху.
— А также высокому жалованию!
— Мы все не без греха, ваше величество.
Эдвард кивнул в ответ на почтительный поклон и вышел.
— Куда теперь? — поинтересовался Стивен, ожидающий императора у флаера.
— В королевский госпиталь. Предупреди там всех. И Стив..
— Ваше величество?
— Что обычно приносят, когда навещают больных?
— Кажется, ораншады.
— Скажите, чтобы к моему приезду их купили, мне просто необходимо навестить сэра Тоби!
Глава 14
Назойливое пищание ворвалось в ее сознание, спугнув сон. Хороший добрый сон. Она шла с дочерью по дороге, прибитой пылью и зноем. Вокруг цвели ромашки, Алекс то отбегала от нее, то подбегала — и ей все казалось, что вот-вот коснется. Пусть не обнимет, но все равно…
И они говорили. Не ругались об учебе, поведении и цвете волос, а просто разговаривали. Какое это счастье.
О том, как обе тоскуют по бабушке, о том, как Алекс бредит космическими исследованиями и хочет принимать в них участие. Боже мой, а она и думать забыла об этом увлечении дочери, была уверена, что та его переросла и успокоилась. О том, как Эмбер устала, но не может себе позволить расслабиться и вздохнуть, потому что…
— Почему? — вдруг остановилась дочь и посмотрела на нее такими же точно зелеными глазами, требовательно и недовольно.
Даже во сне Эмбер вздрогнула — как в зеркало посмотрела. И не сказать, что ей понравилось. Холодная, безэмоциональная женщина, отражавшаяся там раздражала.
— Почему ты не можешь бросить все? Даже не бросить — это не надо. Просто чуть успокоиться. Меньше работать. Отпустить прошлое, в конце концов.
— Не знаю, — пролепетала Эмбер, как будто это она была нахальной девчонкой, которую спалили за прогулами. — Я так привыкла все эти годы…
— Твоя одержимость не дает тебе покоя. И, мама, почему ты решила, что виски пила я?
— А кто? — тут Эмбер взяла себя в руки и привычно возмутилась. Тут же прикусила язык — дочь шла на контакт. И надо же было ей ляпнуть.
Но Алекс, в отличии от реальности, не стала лезть в бутылку или сразу закрываться. Она только огорченно покачала головой. И ответила:
— Мама-мама. Не ты ли всегда утверждала, что надо рассматривать все факты до конца. Вообще-то в доме нас трое.
— Что?
Она смотрела на дочь, понимая, что именно сейчас ей откроется что-то важное, они договорят — и снова начнут общаться как раньше, стоит лишь ей не проснуться на противный звук будильника, который пищал все быстрее и быстрее. Да так, что ей стали мерещиться еще и встревоженные голоса.
— Пульс…
— Давление падает.
— Держим ее.
— Док, у вас?
— Растет…
Дочь исчезла, навалилась пустота. Какая-то противно-горячая, душная, давящая около сердца.
Писк стал затихать, уже не раздражая, но тревожа неправильностью.
— Алекс? — позвала она, он дочь не откликнулась.
Неужели их разговор ей только причудился? В любом случае, надо найти дочь и поговорить. Хорошо, если бы их заперли в подвале, и никто из них не мог сбежать, пока они не договорятся. В любом случае, надо будет задать вопросы госпоже Львофф. Неудобные вопросы.
На этом она и очнулась. Пустота отступила. Дышалось намного легче. Эмбер открыла глаза и вздрогнула. Безликий потолок, высокие бортики, за которыми не видно даже стен. Где это она?
— Избегайте резких движений, — раздался рядом излишне доброжелательный и спокойный голос. Таким разговаривали киборги в госпиталях, что ухаживали за больными.
— Где я? — прохрипела Эмбер, которая словно разучилась разговаривать.
— Королевский госпиталь, госпожа Дарра.
Голос звучал так же ровно. Она провела рукой по лбу, словно это могло помочь вспомнить.
— Как я сюда попала?
— Вам стало плохо, вы упали в обморок во время церемонии, лорд Фейрфакс вызвал медиков.
Имя показалось знакомым. Не то она слышала его, не то читала где-то… В любом случае, надо будет потом поблагодарить этого человека.
Тем более, что она в королевском госпитале … Следовательно, еще на Альвионе. Её не выслали, а значит, есть шанс все исправить.
— Алекс! — она дернулась, намереваясь вскочить и попытаться связаться с дочерью. Объяснить, попробовать убедить… Голова закружилась и она со стоном рухнула обратно.
— Не торопитесь, — ворчливо произнес робот. — Показатели все еще нестабильны. Тахикардия, повышенное давление.
— Моя дочь!
— Она в безопасности. О ней позаботятся.
— Мне нужен мой галафон, — она все-таки села, не взирая на недовольный писк приборов.
— Гаджеты выдаются только по разрешению лечащего врача.
— И где же он?
— Время обхода восемнадцать ноль-ноль.
Эмбер поняла, что спорить или угрожать бесполезно — искуственный интеллект вряд ли поведется. Скорее, в таких случаях программой заложено впрыснуть пациенту успокоительного.
— А который час? — решила уточнить она.
— Шестнадцать часов тридцать минут.
Эмбер кивнула и снова откинулась на подушки, обреченно рассматривая белый потолок палаты. В конце концов, полтора часа не так и много. К тому же она прекрасно знала, что прочитает в новостной ленте и сколькими сообщениями ее завалили. Друзья, коллеги, репортеры, Эш…
Эшли будет в ярости. Черт побери, да он уже был в ярости, когда звонил ей днем. До ее обморока.
Интересно, сделает ли он хоть что-то? И как именно он будет действовать? Как друг или как политик? Вряд ли ему удастся совместить.
— Что мне теперь делать? — прошептала Эмбер.
— Могу предложить для просмотра комедию… — искусственный интеллект истолковал ее вопрос по-своему.
Женщина усмехнулась и хотела было отказаться, но потом махнула рукой. Все равно, до прихода врача делать было абсолютно нечего.
Перед глазами развернулся вирт-экран. Замелькали кадры. Эмбер почти не всматривалась в них, слишком погруженная в свои мысли.
