За стенами башни послышался шум, и Кощей подошел к окну.
Вокруг башни кружила стая птиц. Серые крылья били по воздуху, длинные шеи вытянулись стрелами. Вожак завис перед узким окном, черные глазки-бусинки встретились взглядом с Кощеем.
– Принесите мне царевну Ладу, – приказал Кощей. – Она сейчас где-то в окрестностях Дубравок.
Гусь все так же смотрел на него, буравя взглядом.
– Блондинка, среднего роста, глаза голубые, – попытался описать ее Кощей. Его вдруг осенило. Он метнулся к трону и вытащил из-под него пачку рекламных брошюрок. – У нее вот такая сумочка.
Гусь скосил глаза на изображение на буклете, кивнул и громко загалдел. Кощей заткнул уши пальцами и посмотрел вслед стае, которая клином полетела над лесом.
Волосы русалки плавали на поверхности воды, распустившись белой лилией. Лишь самые кончики еще голубели, как зимнее небо над снегом.
***
Путники вышли на утоптанную дорожку, вьющуюся меж сосен. По такой на карете не проедешь, но все же и лесной тропинкой ее назвать язык не поворачивался. Беляш радостно зацокал по ровной дороге. Вдали показался частокол, за которым виднелись соломенные крыши, явственно потянуло дымом.
– Куда это мы пришли? – удивилась Лада.
– Дубравки, – ответил Волк. – Единственное селение в дремучем лесу.
– Отлично! – обрадовалась девушка. – Передохнем, подкрепимся, может, удастся переночевать на настоящих кроватях, а не на куче веток. А потом, со свежими силами, рванем к Ивану.
– Нет, – покачал головой Волк.
– Что? Не будем ночевать? – расстроилась Лада.
– К Ивану мы не пойдем, – сказал оборотень.
Лада натянула поводья, спешилась, сзади налетел богатырь.
– Волк, объясни, что происходит, – потребовала она. – Что значит – не пойдем.
Волк отвел глаза, сорвал травинку.
– Я передумал, – ответил он. – Слишком много всего. Сложно объяснить.
– Ты уж постарайся.
– Поверь, так будет лучше. Ты останешься в Дубравках, я пристрою тебя на постоялый двор, денег у меня хватит на несколько месяцев. А сам попытаюсь найти другую царевну.
– А со мной-то что не так?
Волк вдруг шагнул ближе, обнял Ладу.
– С тобой все не так, – прошептал он. – Ты меня подождешь, я сниму ошейник и вернусь за тобой.
Лада оттолкнула мужчину.
– Ты ведь говорил, что я последняя! Единственная!
– А все почему, – перебил их Проша, – потому что в царских семьях испокон веков так повелось, что мальчики рождаются чаще. Что ни царь, то три сына. А девочки гораздо реже, и все по одной. Вот так и вышло, что единственная царевна – это ты, Ладушка. Но коли выйдешь за меня, то может и девочки у нас народятся. Я-то не царских кровей.
– Да при чем тут ты? – рыкнул Волк.
– При том, что целовался я с Ладой, – степенно ответил богатырь. – А поцелуя без любви не бывает. А если есть любовь, то должна быть и свадьба. Старшенькую дочку Машей назовем, а если мальчик будет, то Васей, в честь моего отца.
– Ты уже все продумал, как я посмотрю, – заметила Лада.
– Ага. Но если народятся мальчики, то останутся в сказочном царстве одни царевичи.
Волк вдруг задумался, потом просиял, хлопнул богатыря по плечу.
– Слушай, Проша, ты – гений! Царевичей ведь навалом! Взять хоть Елисея!
– Постой, Волк, я уже ничего не понимаю, – встряла Лада.
– Послушай, Ладушка, – Волк обнял ее за плечи. – Просто запомни – у меня есть план. Когда ты решишь, что все пропало, что все уже хуже некуда – вспомни этот разговор.
– Так мы идем к Ивану или нет?
– Идем, – кивнул Волк. – Только завернем в Дубравки. Если хочешь, даже переночуем. А ты, Проша, свои матримониальные планы оставь при себе.
– Но я с Ладой целовался! – возмутился богатырь.
– Я тоже! – Волк вдруг наклонился и поцеловал Ладу. Губы обожгло, дыхание перехватило. Он отстранился. – И теперь в два раза чаще, чем ты!
– Да что вы себе позволяете! – возмутилась девушка. – У меня кто-нибудь спросит, хочу ли я замуж или целоваться?
– Что с бабы взять? – флегматично вздохнул Колобок. – Волос долог, ум короток. А у тебя даже волосы короткие.
– Вот и свадебный каравай подкатил, – съязвила Лада. Сердце после поцелуя все еще колотилось, в ушах шумело. Или это не в ушах? Она прислушалась. – Мне кажется, или приближается ураган?
Волк насторожился, а потом забросил ее на коня.
– Скорей, в Дубравки!
Он обернулся зверем и легонько цапнул Беляша за ногу. Конь взвился на дыбы, припустил по дороге. На лицо Проши упала тень, он посмотрел в небо и побледнел:
– Гуси-лебеди.
Стая летела над лесом, выстроившись в идеальный клин, словно отряд истребителей. Серые крылья казались стальными, вытянутые шеи со свистом разрезали воздух. В Дубравках тоже заметили их приближение. За частоколом вынырнули головы в блестящих шлемах, послышались крики. У ворот засуетились люди, стягиваясь в поселение. Дубравки ощерились луками, резкий крик – и в небо взмыли стрелы. Лада прижалась к шее коня, зажмурив глаза. Стрелы просвистели над путниками, гуси резко рассредоточились, выстроились в линию. Ворота с грохотом захлопнулись за Ладой.
– В укрытие! – скомандовал какой-то парень в блестящем шлеме, перехватил поводья коня и завел его под соломенный настил.
Проша вытащил из-за плеча дубинку, загородил девушку. Колобок подпрыгивал на месте.
– Метни меня в них! – прохрипел он. – Как ядро. Главное – раскрути хорошенько. Сумеешь крученый бросок сделать, а, кудрявый?
Лада спешилась, привязала поводья к кольцу в стене. Воин стащил с головы шлем, пшеничные волосы рассыпались по плечам.
– Марьяша! – обрадовался Волк, превратившись в человека.
– Волк! – обрадовалась девушка и с размаху влепила ему пощечину.
– А ты, Волк, оказывается, кобель, – протянула Лада.
– Лада, я все объясню…
– Сначала мне объясни, скотина, – Марьяша пылала гневом. Светлые волосы, достигающие лопаток, разметались, голубые глаза горели. Тем не менее, девушка успевала хозяйничать по дому – зажгла светильник в углу под иконой, одним движением расстелила вышитую скатерть на широком столе, расставила глиняные плошки, бухнула в центр чугунок с картошкой, от которой поднимался пар. Лада следила, как на столе появляются маринованные грибочки, соленые огурчики, сало, нарезанное прозрачными ломтиками. За хозяйкой наблюдать тоже было одно удовольствие – высокая, статная, красивый разворот плеч, на щеках румянец, крепкие бедра туго обтянуты серыми штанами – такую приодеть, или, скорее, раздеть, и хоть сейчас на обложку Sport Illustrated.
