сторону!
Пахом, опустив голову, поплелся в домик следом за Серегой. Филипп лежал на высоком столе, накрытый простыней. Отрыто только лицо.
— Берем аккуратно! Не трясем! И переносим на постельку! Всего-то делов на сто рублев! Сюда положим следующего пациента. Всем места хватит! Родненькие вы наши!
— Хоть живой? — спросил Пахом, вглядываясь в ненавистное лицо, бледное, большеносое. Глаза были закрыты.
— Нас еще переживет, — ответил Серега. — Но придаваться столь любимым плотским утехам с особями обоего пола уже не сможет. Ну, если только палку привяжет. Но кайфу-то никакого. Только расход энергии.
Следующего положили на операционный стол Максимова.
— Быстро вы работате! — восхитился Пахом. — Я думал, это долго.
— Операция для первокурсников, — ответила Рита. — Естественно, если они занимаются практикой. А не болтаются по дискотекам.
— Ты уже делала подобное? Ну, на мужиках, я имею в виду?
Рита вздохнула, посмотрела на Пахома:
— Одно плохо, что нельзя курить в операционной. На мужиках в первый раз. Поэтому немного волнуюсь.
— И не боишься? Все-таки не коты же? Вроде как люди.
Серега дезинфицировал инструмент для следующей операции. Рита протерла клеенку. Бросила тряпку в тазик.
— Я изучила этот вопрос. А в деревне кастрировала у бабушки хряка. Не мешай нам, Пахом? Или ты решил поприсутствовать на операции? Не очень приятное зрелище. Но можешь остаться!
— Нет! — Пахом замахал руками и пробкой выскочил на крыльцо. Тут перевел дух.
Илья прогуливался за двором. Лицо его было серьезно и ответственно. То и дело он пытался свести брови, как можно ближе. Всё время крутил головой.
— Вы им там что всё подряд отрезаете? — осведомился он с важным видом. — В Багдаде всё спокойно! В наших войсках порядок.
Он поглядел налево, потом направо, как будто собирался переходить дорогу. Сел с Пахомом на крыльцо. Опорожнил винную бутылку на треть прямо из горлышка. После чего заявил, что к нему явился аппетит, долгожданный гость. Он умял самодельный бутерброд с мягкой молочной колбасой. Жесткую он бы не прожевал. Но и это требовало времени.
Пахом ухмыльнулся. Весело подмигнул Илье.
— Для них голова не самая важная часть организма. Они вполне могли бы обойтись без нее. Хотя куда тогда девать крутые бейсболки!
— Так значит того самого? — догадался Илья. — Неужели это самое?
— Ага! — кивнул Пахом. — Как раз это самое!
— Вот это правильно! За это надо выпить! Непременнейшим образом выпить!
Илья потянулся за бутылкой. Сделал несколько крупных глотков, после чего бутылка была ополовинена. Илья вытер тыльной стороной ладони губы и снова принялся за бутерброд. Подбородок быстро подпрыгивал.
— Саньку-то как? Она же девка? — спросил он Пахома. — Или это самое зашиваете?
— Вопрос не по адресу. Спрашивай у хирургов!
А действительно, как? Что они сделают с девкой?
— Лет ей, наверно, тринадцать было. Смотреть не на что — козявка. А хахаль ее мамки и оприходовал ее. Ну, и пристрастился к этому делу. Она к мамке жаловаться. А та отлупила ее до потери пульса. Сама, говорит, мандавошка, ему на шею вешаешься. Ну, и настрапалила ее, чтобы она не вздумала никому говорить об этом, а то иначе убьет ее. Но шила-то в мешке не утаишь. Бабы всё равно всё узнают. У них на это собачий нюх. Отчим вроде как перестал обхаживать ее после этого. Может, понял, что за это недолго и загреметь. А на зоне таких не очень привечают. А может, и на стороне ему и так хватало. Но после этого сношаться она не может. Порвал он ей что-то женское своей дылдой. Она мужиков после этого и возненавидела. Живет лишь одним: мстить всем мужикам. Думаю, она и подтолкнула вот этих, что они не только девчонок насилуют, но и пацанов, и мужиков. Это она настроила!
— Значит, они стали ее орудием мести? Попали под ее влияние?
— Выходит, что так. И вот ты думаешь, что Филипп у них главный? А на самом деле Санька верховодит. Вот какое-то у них уважение к ней. Слушаются ее, как бараны пастуха. А потому что она поумней их и у нее характер есть и злость на этот мир. А злость придает силу.
— Мстит мужикам тем, что они насилуют их? Так это понимать?
— Ну, вот примерно так. Со временем, думаю, и до папика доберется. Не может быть, чтобы не добралась. Не завидую я ему!
Снова появился Серега и позвал Пахома. Махнул рукой и показал на дверь.
— Быстро ребята работают. Молодцы! Потому как профессионалы, хоть и молодые. Если бы побольше таких! А то у нас…
Дрищенко оперировали последнего. Серега вышел на крыльцо с полотенцем и куском мыла в упаковке. Пахом подумал, что он решил помыться. За домиком на огороде был душ. Деревянная будочкой, а наверху бывший топливный бак.
— Илья! Видишь душ? — спросил он. — Зрение-то у тебя хорошее?
— Вижу! — кивнул Илья. — Чего ж не увидеть?
— Вот это мыло очень хорошее. Заграничное. Тщательно моешься, хорошо намыливаешь вехотку. Мыла не жалеть! Можешь всё измылить!
Илья поморщился. Затоптался на месте.
— Это специальное мыло. Вперед! Я кому говорю?
— Не! — промычал Илья. — Это не для меня!
— Я не понял? Ты отстраняешься от операции. Всё! Свободен! Пошел отсюда вон!
— А вы знаете, что бамбук это трава? Вот ты знаешь?
— И при чем тут бамбук? Чего ты зубы заговариваешь
— За сутки эта трава вырастает на целый метр. А за месяц получается на тридцать метров. Это ж с десятиэтажный дом! Прикиньте! Вот это травка!
Илья попробовал изобразить на лице восхищение. Серега рыкнул. Лицо его стало свирепым.
— Всё! Понял! Лечу! Жжж! И полетел Илья!
— Как операция? Всё нормально? — спросил Пахом. — Как там эти?
— Зачем спрашиваешь? — устало сказал Серега. — Это же Рита. Это бог медицины. Это для нее семечки!
— И что же дальше? Рита говорила? Как долго ждать?
— Пусть затянется. Но у Риты какое-то импортное средство. Говорит, что это произойдет буквально на глазах. Скоро Пахом всё закончится. И мы свободны.
— Хорошо бы! А что ты скажешь в академии, что пропустил начало занятий? Рита, думаю, соломку подстелила. Она-то очень умная.
Серега посмотрел на него с удивлением. Покачал головой, одернул халат.
— Ты меня поражаешь своей наивностью. Я ни одной пары не пропустил. Нет! На самом деле довольно много пропустил, особенно тех, которые не по медицине. Но официально ни одной! Я хоть от министра здравоохранения могу предоставить им справку, что я находился, допустим, на стажировке в мюнхенской поликлинике. А вот как ты будешь выкручиваться? Часто у тебя ноги бегут вперед головы. Извини, конечно, Пахом!
Пахом возмутился, погрозил зачем-то пальцем:
— Я тоже предусмотрительный. Написал заявление
