и последовала настоятельной рекомендации. Люсьен не отставал. Оказавшись в гостевой спальне, осмотрелся так, будто не был здесь накануне, бросил заплечный мешок на пол и отошёл к окну.
— Плут, игрок и бретёр? — повторила я. Чёрт, и не погуглишь, что это за деятельность такая. Но вряд ли стопроцентно законная.
— Ворон… несколько преувеличил, — Люсьен встал не перед окном, а сбоку и, отодвинув край шторы, осторожно выглянул наружу. — И я не игрок.
— А что, между игроком и шулером есть разница?
— Есть, и немалая.
— Ну да, игрок играет, рискуя лишиться всего, что у него есть, шулер облапошивает незадачливого игрока и отжимает всё, что тот поставил на кон.
— Примерно.
Ух, свезло так свезло!
— А бретёр? Или Виргил и тут немного преувеличил?
— Иногда мне платят, и я дерусь вместо кого-то. Иногда мне платят, и я делаю так, чтобы кто-то ввязался в драку.
— А как же я дерусь, потому что дерусь?
— Бесплатно? — Люсьен посмотрел на меня с искренним удивлением.
Ясно. Не книжный мушкетёр ни разу, пусть я видела и у Виргила, и у некоторых мужчин в городе шпаги. Кстати, о холодном оружии.
— Шпага у тебя есть? — я принялась выбирать из саквояжа одежду.
— Нет.
— Как же ты дерёшься?
— Думаешь, в городе не найдётся доброй шпаги? — Люсьен помолчал и пояснил: — В Фартерском домене не каждый человек может свободно носить оружие. И дуэли запрещены королевским эдиктом. Если поймают, могут оштрафовать на сумму, какая не у всякого в кошельке найдётся.
Какой сюрприз.
— Поэтому желающие дерутся тайком, — подытожила я. — А то и нанимают кого-то вместо себя.
— Верно.
— И… — я помедлила, глядя на разворошённое содержимое многострадального саквояжа. — Зачем ты всем этим занимаешься? Ты же сын адары… разве адары недостаточно состоятельны, чтобы… ну, не знаю… их детям не приходилось самим крутиться? У Фе… у меня куча шмоток и брюликов… платьев и драгоценностей…
И переправленные к Ярен наряды и украшения, очевидно, только часть того, что было у Феодоры. Возможно даже, не самая большая часть, раз дома никто не заметил недосдачи.
— Адары, подобно всем людям под этим солнцем, разные, — Люсьен отступил от окна, присел на отодвинутый от столика стул. — Род может быть старше, может быть моложе. Может колебаться влияние, возможности, востребованность.
— Востребованность? — странно слышать это слово в мире, где в ходу телепортации, дуэли и волшебные зеркала.
— Моя мама из Осколли, это провинция на южной границе Фартерского домена. Род молод, влияния не поднабрался, ни моя мама, ни её мама, ни мать её мамы, ни прочие адары рода никогда не были носительницами большой силы. Мы не нуждались, у нас было всё необходимое, даже больше, чем у многих других, так-то грех жаловаться… но не буду уверять, будто жили мы в богатстве и роскоши. Мама всю жизнь провела, переправляя людей и товары в Кастерский домен, и сестра моя будет заниматься тем же самым всю свою жизнь. Выбор у них невелик. Мне проще, я-то к границе не привязан. Могу отправиться куда пожелаю… в пределах домена. Что я и сделал — поднакопил деньжат и, как возможность представилась, махнул в Ридж. Столица, как-никак…
Только произнёс он последние слова без особого энтузиазма.
Смутившись отчего-то, я сгребла вещи в охапку и ушла в ванную комнату. Привела себя в порядок, переоделась.
И впрямь повезло.
Семья Феодоры богата, сама девушка никогда ни в чём не нуждалась. Не думаю, что она или Алишан привязаны к границе, по крайней мере, ничто не мешало Феодоре планировать бегство с возлюбленным куда-то на край света, а Алишан — перемещаться за сестрой по доменам и перепутьям. Времени в Ридже мы провели немного, однако пока Алишан ни разу не упоминала, что дома её ждут важные дела — как, впрочем, и о сыне. Ясен-красен, предполагается, что Феодора знает и о наличии племянника, и о работе сестры, но всё равно видно, что срочные дела никого не зовут.
Я вернулась в спальню, запихнуть сорочку и халат в саквояж и позвать Люсьена на продолжение разборок.
Филипп послушно ожидал в гостиной, глядя в окошко с тоской школьника, вынужденного сидеть на уроке в погожий денёк. Переодевшийся Виргил спустился сразу за нами, следом вышла Алишан. Я предполагала, она на пару с Вороном устроит самосочетавшемуся допрос с пристрастием, но, похоже, основные вехи биографии Люсьена она разузнала у Виргила в спальне. Поэтому, переступив порог гостиной, Алишан отошла к камину, закрыла глаза и вытянула перед собой руку. Несколько секунд ничего не происходило, затем в её раскрытой ладони появилось зеркало. Сжав фигурную ручку, точно рукоять кинжала, сестра шагнула к Люсьену. К чести самосочетавшегося, ни один мускул на его лице не дрогнул, хотя весь вид Алишан недвусмысленно говорил, что она очень даже не прочь огреть потенциального родственника зеркалом.
Замерев перед Люсьеном на расстоянии вытянутой руки, Алишан поводила вокруг него зеркалом, прошептала что-то неразборчиво. Повернулась ко мне, повторила процедуру и отступила. Мрачно посмотрела в зеркало. Я стояла рядом с Люсьеном и явленного зеркалом изображения не видела, а зайти Алишан за спину или попросить показать не решилась.
— Да? — уточнил Виргил, не глядя на зеркало.
— Да, — подтвердила Алишан тоном человека, только что словившего лютый спойлер о концовке ещё недосмотренного сериала.
— Да? — внезапно подал голос Филипп.
— Мои поздравления, озейн Катрино, — ответил Виргил насмешливо. — Отныне вы не единственный сочетаемый у вашей прекрасной адары.
Филипп перевёл недоверчивый взгляд на коллегу.
— Он?
— Озейн Дон — амодар, — с тяжёлым вздохом пояснила Алишан и опустила руку с зеркалом.
Изображение дрогнуло и рассыпалось, но я успела заметить серебристую сеть на голубоватом фоне. Она и впрямь больше походила на паутину, чем на рукодельную, часть причудливо соединённых нитей слабо мерцала другим цветом. Жаль, не получилось рассмотреть поближе. Интересно, увидела ли Алишан упомянутое Орумом наслоение одного плетения на другое? Или зеркало таких нюансов не показало? Или её волновало исключительно наличие связи сестры с очередным неучтённым мужчиной?
— Он? — не проникся Филипп и выдал уже порядком набившее оскомину: — Всея Отец…
— Филипп, так вам мама разрешила пойти в сочетаемые, или я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл? — вмешалась я.
— Извольте объяснить, адара, отчего вы постоянно упоминаете мою мать? — не понял сути претензии Филипп.
— Потому что ваша дражайшая маменька вчера заявилась сюда и потребовала неоспоримых доказательств, что вы действительно мой сочетаемый, а не мимокрокодил. В противном случае грозилась обратиться в суд, к королю и хрен знает к кому ещё, но не отдавать родную кровиночку в адский, пардон, адарский гарем.
Мой стиль
