кошмары, как воскресшие из давних лет, так и связанные со вчерашними событиями. Проснувшись же окончательно воин с ужасающей ясностью понял, что у него есть одно важное и срочное дело, которое по-хорошему стоило сделать уже давно. Голова кружилась и болела, всё ещё хотелось кашлять, но Маиран понимал — могло быть намного, намного хуже.
— Арн! — позвал он, подойдя к костру.
Эльф поднялся и замер, будто бы ожидая обвинения. Маиран заставил себя подойти поближе и взглянуть Арну прямо в глаза. Ему не хотелось говорить это, смотря себе под ноги, как ребенок, которого заставили. Он говорил совершенно искренне и старался показать это всем своим видом.
— Арн, я вёл себя как полный идиот, — Маиран слышал себя как будто со стороны. — Это ведь неважно, что ты эльф, главное, что человек хороший! — кто-то хихикнул. Маиран понял, что сморозил глупость, но отступать не стал. — Я думаю, что все меня поняли. В общем, если это возможно, прости меня, пожалуйста.
Несколько долгих мгновений Маиран стоял, как никогда жалея, что лицо у Арна такое бесстрастное и невыразительное. Он никак не могу понять, как же Арн отнёсся к его заявлению. До тех пор, пока Арн не протянул ему руку с легкой улыбкой. Вот так вот просто — после всех этих недель недоверия, после пыток, после неблагодарности за свой труд. Просто протянул руку, показывая, что он готов начать всё сначала.
Маиран пожал протянутую руку, сжав не ладонь, а предплечье. Так обычно воины здоровались друг с другом — и только друг с другом. Похоже, Арн знал об этом, потому что улыбнулся уже гораздо выразительнее.
— Я очень рад, что ты передумал, — произнёс эльф и Маиран понял, что голос эльфа впервые не заставляет его внутренне сжиматься и готовиться к нападению.
— Кстати, а почему именно сегодня? — спросила тоже донельзя довольная Искра.
— Потому что вчера, когда Арн нашёл меня в пожаре, я был рад ему больше, чем родной матери, — Маиран решил быть откровенным до конца, — и ещё я подумал, что раз уж нас нашёл Арн, значит теперь всё будет хорошо. Я понял, что ты была права — мы ведь на самом деле доверяем Арну, но делаем вид, что нет. И с меня хватит.
Кивнув Арну, Маиран собрался было уже сесть (его несколько пошатывало), и тут он увидел Ренара. “Ну, была не была, разделаемся с этим одним махом” — обречённо подумал воин.
— Ренар, я был неправ с некоторыми моими шутками. И я постараюсь впредь этого не делать, — Маиран подумал и решил, что кое-что всё-таки стоит обговорить отдельно, — но терпеть от тебя прозвища я всё равно не буду.
— Ладно-ладно, — замахал руками Ренар, — я хорошо запомнил, что тебе не нравится.
“Надеюсь”, — Маиран, наконец, сел. К нему тут же подошла Лина с миской еды. Её глаза сияли. И Маиран понимал, почему. Лина очень сильно переживала из-за их с Ренаром недодружбы-недовражды. И сейчас она радовалась примирению. Наверное, надо было рассказать ей, что он уже давно отказался от намерений сознательно навредить Ренару. “И почему я до сих пор не рассказал?” — удивился Маиран. Казалось бы, это чуть ли не первая вещь, о которой они должны были поговорить, когда встретились. Так нет же. Бедная девочка до сих пор трясётся от каждого недоброго слова, которое между ними проскакивает.
***
Вернулся Дон. Он ранним утром отправился к Холмам, посмотреть, что там произошло.
— Сгорела дотла, — при этом Дон так криво усмехнулся, что Искра не поняла, доволен он этим фактом или всё же нет.
— Скольких мы убили? — спросил Маиран.
— Ну… — Дон явно хотел бы уйти от ответа.
— Сколько? — уже более настойчиво спросил воин и его глаза так грозно сверкнули, что Дон решил не юлить.
— Пятерых, — признался он, — все всадники и один мужик.
Маиран кивнул, но его эта новость, похоже, совсем не обрадовала. Все молчали, и Искра подумала, что это похоже на своеобразные поминки.
— Кто из вас убил Фрисса? — спросил Дон, нарушив молчание.
— Я, — признался Маиран.
Они снова замолчали.
— За такие вещи не принято благодарить, — сказал Дон, — но я хочу, чтобы ты знал, что с сегодняшней ночи я буду спать немного спокойнее.
— Я тоже, — согласился Маиран.
Вновь пауза.
— Я спал бы ещё спокойнее, если бы там лежал Киба, — добавил огородник. Маиран согласно кивнул, — или Лиирг.
Маиран поднял на Дона внимательный, недоверчивый взгляд.
— С ним я, по счастью, никогда не встречался, — наконец, сказал он.
— Я с удовольствием променял бы это знакомство на что-нибудь другое, — усмехнулся Дон.
— Ша! — не выдержала Искра. — Вы что, специально хотите нас довести нас своими намёками?
— А то! — согласился Дон, — мы просто мечтаем посмотреть, как вы лопаетесь от любопытства!
Но Искра отступать не собиралсь. В самом деле, ей было интересно узнать, что кроется за их словами.
— Не знаю даже, стоит ли рассказывать без Лишарда, — засомневался Маиран, — он, всё-таки, непосредственный участник событий.
— Он спит, — напомнила ему Искра, — я а лопаюсь от любопытства уже сейчас.
— Ну ладно… — согласился воин, — начнём с общей информации. Корон!
— Да? — отозвался хранитель, застигнутый врасплох.
— Что ты знаешь про Ничьи Войны? — Видимо, Маиран решил между делом устроить Корону урок истории.
— Это серия затяжных военных конфликтов, проходивших на территории Ничьих Земель с пятьсот сорок шестого года по настоящее время, — отчеканил мальчик, а потом со вздохом продолжил. — Ничьи Войны делятся на три периода — первую, вторую и третью Ничью. Первая Ничья произошла в пятьсот сорок шестом году, Вторая была в сорок девятом-пятидесятом, Третья началась в пятьдесят четвёртом году и закончилась, по-видимому, в ведис иды квилуса пятьдесят шестого года от Основания Орденов, — Корон назвал вчерашнюю дату, — сожжением деревни Холмы.
— Хорошо, если так, — хохотнул Дон.
— Хорошо, — сказал Маиран, — с датами всё верно. А что с причинами?
— Ну, — Корон задумался, — я не очень хорошо помню. Кажется, есть три теории на этот счёт.
— Даже три? — Маиран явно был впечатлён, — и какие?
— Первая — теория территориальных разногласий. Что-то вроде того, что люди пытались поделить Ничьи Земли на трибы, но не сошлись во мнении, как. Но от этой теории уже почти отказались, потому что за десять лет никто так и не выдвинул вразумительных требований на эту тему. Вторая теория говорит, что виной всему предрассудки и суеверия. Насколько я понял, Дон придерживается этой теории. И есть теория индуцированной войны, которая гласит, что эти конфликты кто-то создал специально, но остаётся неизвестно, кто и зачем.
— Ничего ты не понял, — проворчал Дон, — да, конечно, суеверные идиоты немало
