всякой чертовщиной: основа ее сюжетов полуразложившиеся трупы, червяки и прочая дрянь! Гадость!
Ее и сейчас передернуло от воспоминаний увиденного.
— Действительно, она могла просто представить, как выглядело лицо нашего физика, когда его душили, — подал голос Пашка.
— Ой, боюсь, что так ясно представить невозможно, — Маняша задумалась. — Каждая складочка, каждая морщинка…
— А ты видела лицо физика, когда его душили? — ехидно поинтересовался Леха.
— Рехнулся?!
— Тогда откуда тебе знать, как выглядели его черточки и морщинки? Ульяна изобразила слишком натурально, так натурально, что ты поверила. Вот и все.
— Как все у тебя просто. Тоже мне психолог хренов! — фыркнула Леночка. — Я, между прочим, тоже кое-что выяснила. Во-первых, Медведева в подвале не было. Он ждал Сохова и Ульяну в клубе «Паноптикум» и жутко злился, что они опаздывают. Злился, потому что Сохов обещал принести ему пару «колес», он ему должен был. Договорились они встретиться в половине одиннадцатого вечера. А заявились только в одиннадцать. — Тут она хитро покосилась на Пашку и потянула паузу.
— Ну?! — не выдержал тот. — А что во-вторых-то?
— А ты сам не догадываешься? Детектив! Наша вечеря закончилась самое позднее в девять, а по-моему, даже раньше, так как сторож закрывает школу в девять, а он нас не торопил, значит, мы вышли из подвала как минимум минут за пятнадцать до закрытия. До «Паноптикума» пешком не больше десяти минут. Где, интересно, Сохов с Ульяной болтались больше двух часов?
— Ну… — Сема ей выразительно подмигнул. — Мало ли что у Ульяны с Соховым…
— Я тебя умоляю! — скривилась Леночка. — Сохов, конечно, кретин полный, но не до такой же степени. Чтобы разглядеть в Ульяне женщину, нужно так наркотиками накачаться. У него на такую дозу денег не хватит.
— На безрыбье и рак рыба, — упрямо заявил Сема.
— А ты что думаешь по этому поводу? — обратился Пашка к Маняше.
— Меня тошнит от ваших разговоров, — скривилась та.
— Мы тут не в грязном белье копаемся, а выясняем, могла эта парочка убить физика или нет. И нечего фыркать.
— Не знаю. Мы о личной жизни не говорили, — пожала плечами Маняша.
— А о чем же вы говорили?
— В основном об искусстве…
— О боже! — Сема схватился за голову. — Если бы Ульяна не была такой образиной, я бы лучше сам с ней поговорил.
— Ну и поговорил бы!
— Не могу, уж слишком страшная. У меня язык не поворачивается.
— Тоже мне эстет!
— Значит, так, — Пашка приосанился, — беру дело под свой контроль. Сема, займешься личной жизнью Ульяны.
— Я?! — задохнулся тот. — Я?!
— А нечего было лезть со своей идиотской критикой, — злорадно усмехнулась Маняша.
— А вдруг у нее с Соховым все-таки что-то есть? — робко промямлил Сема. — Если я приударю за Ульяной, Сохов мне кишки из задницы вытащит. Я его знаю.
— Постеснялся бы трусить публично, — тихо заметила Леночка.
— Да не трушу я. Просто это довольно болезненный процесс, — совсем скис он.
— Сема, приударишь за Ульяной, — угрожающе повторил Пашка. — Маняша, с тебя задание тоже не снимается. Дружите с ней по очереди. Леночка продолжит обхаживать Медведева, хотя толку от него мало, но чем черт не шутит. — Тут он оглядел остальных. — Кстати, а кто займется Соховым?
— За каким бесом им заниматься? — вскинул брови Абрамов. — Он же придурок.
— Он мог придушить физика. Он, потому что одна Ульяна сделать этого не могла. Так кто?
— Заняться Соховым! Как ты себе это представляешь? — возмущенно вопросил Леха. — На иглу сесть или приударить за ним?!
— Это уж ваше дело.
— А может быть, твое? — в голосе Лехи ясно прозвучал вызов. — Хватит только руководить!
— Ладно, — как ни странно, Пашка быстро с ним согласился. — Займемся им все понемногу. Дадим понять, что не прочь купить у него дозу. Он на это клюнет.
— А если кто-нибудь из учителей узнает? — Абрамов задумчиво почесал затылок.
— Постараемся, чтобы не узнали. Помните, Сохов самый опасный объект наблюдения. Осторожность прежде всего!
Глава 11
Максим смущенно хмыкнул и протянул Варваре пять желтых роз на длинных стеблях. Она усмехнулась:
— Говорят, желтый — символ измены.
От неожиданного замечания он неловко дернулся, шагая, запнулся об порог, а посему влетел в прихожую головой вперед и непременно врезался бы лбом в зеркало, но Варвара его перехватила и прислонила к стене.
— Фу… Простите, — совсем сконфузился гость. — А с желтыми розами все в порядке — это символ дружбы. Я читал.
— Да? — притворно удивилась она. — Вы всегда столь тщательно готовите теоретическую базу?
— Нет. Меня Катерина предупредила, что вы будете издеваться.
— У меня очень заботливая подруга… Вы раздевайтесь.
Тут из кухни выплыл Моня, окинул визитера отсутствующим взором и плюхнулся на хвост. Он считал, что не обязан охранять вверенную ему территорию, достаточно того, что он осчастливил хозяев своим присутствием.
— Как я понимаю, это и есть глава семьи? — улыбнулся ему Максим. — Ну, привет! Лапу дашь?
Моня не удостоил его приветствием, молча пронаблюдал, как гость разделся, и даже не посторонился, чтобы пропустить в комнату. Максиму пришлось распластаться по стене, дабы юркнуть между его здоровенным боком и косяком.
— Впервые вижу такую равнодушную собачью морду.
— Он, как большинство мужчин, — созерцатель, — Варвара поставила цветы в вазу.
— Вы общались не с теми мужчинами, — совершенно спокойно заверил ее Максим.
После его замечания она почувствовала себя полной дурой, которая, дожив до сорока лет, как подросток выдает глупости с претензией на философствование.
«Так тебе и надо, — злорадно укорила она себя, — не будешь умничать».
— А где же дети? — Он оглядел гостиную, видимо, в поисках Маняши и Сашки, о которых Варвара успела ему рассказать за тот час, который они провели вчера, распивая кофе в кафе напротив ее магазина. Рассказала немного, зачем пугать человека заранее.
Теперь Максиму предстояло нелегкое испытание. Сашка явится с улицы через полчаса, Маняша, наверное, через час. По крайней мере, так
