к плечам и наконец повсюду. Орлу всегда завораживало это представление. Кого заботило, что Флосс, по сути дела, просто стояла там? Орла знала, как тяжело оставаться на месте, когда вокруг столько вспышек, — поневоле хочется бежать или хотя бы моргать. Однако «лицо» производило должное впечатление не на всех видевших его во плоти. Если Флосс слышала щелчок фотоаппарата, когда с кем-то разговаривала, она обрывала предложение на полуслове и принималась позировать. Ее собеседник обалдевал, забытый и оторопелый, пока не справлялся с растерянностью — или пока ему не помогала Орла, с извинениями улыбаясь и пытаясь закончить мысль Флосс. «Разве она не знает, что мы ее видим?» — прошептал как-то раз один из них Орле. Но Флосс не интересовали люди, находившиеся рядом, она заботилась лишь о подписчиках, а те видели только фотографии. И новые фотографии неизменно появлялись.
Однажды, убивая время за кадром, Орла взглянула на ковер для прессы и заметила ламинированную табличку «Damochky.com». На имени, сменившем ее собственное, стояли ноги с хрупкими, накрашенными неоновым лаком пальцами, и Орла подняла глаза на девушку, которая, наверно, только что окончила колледж. Орла лишь недавно признала, что за последние годы народился целый класс людей, живущих и работающих в Нью-Йорке, которые были на несколько лет моложе нее, и это не студенты, задержавшиеся в офисе после летней стажировки, — они останутся здесь и будут расти и составлять конкуренцию.
Орла шагнула к девушке из «Дамочек».
— Привет, — поздоровалась она, упиваясь своим великодушием и приветливостью по отношению к младшей коллеге.
Девушка оторвалась от записей, которые царапала в блокноте, и подняла голову. Огромные очки в черной оправе, идеальная оливковая кожа, блестящая перламутровая помада естественного оттенка, которую Орла сочла бы вышедшей из моды. Она смущенно коснулась своих пунцовых губ — на такой цвет уговорила ее Флосс.
— А? — откликнулась девушка и оглядела Орлу с ног до головы. — Ах да, вы из «Флосстон паблик». Заучка, да? Орла.
У ее персонажа действительно был такой образ, но Орлу все-таки покоробило от слова «заучка». Не зная, что сказать, она прощебетала, ощущая фальшь в голосе:
— Обожаю «Дамочек».
Девушка одарила ее понимающей усмешкой.
— Еще бы, — произнесла она. — Вы там долго работали.
Орла рассердилась.
— Да, — краснея, ответила она. — Это хорошее место для начала карьеры.
Девушка пожала плечами.
— Я вообще-то Йель окончила, — проговорила она, словно это все объясняло, — и надолго там не задержусь. Пишу пьесу. Она о том, как… нет, мне не стоит болтать. Мой агент этого не одобрит. Могу поклясться, что ее полное имя Полли Каммингс Под-Грифом-Секретно.
Орла, стиснув зубы, кивнула. Девица, должно быть, блефует. Полли Каммингс не может представлять ее интересы. Она была настоящей акулой в море литературных агентств, и ее имя Орла знала еще со школы, когда наводила справки об этой среде в местной библиотеке. В выпускном классе она отправила Полли свой рассказ, тот же самый, который сейчас составляет подавляющую часть ее рукописи. Орла хорошо помнила день, когда получила отклик из офиса Полли — обычной почтой, ведь это был две тысячи пятый год. Гейл, размахивая конвертом, выбежала к бассейну во дворе, где купалась дочь, и закричала: «Тебе ответила Полли Каммингс!»
«Многообещающе. Продолжайте в том же духе! П.», — было написано на стикере, приклеенном на письмо Орлы. Под стикером находился еще один листок с напечатанной на компьютере рецензией на полстранички. Теперь, когда Орла знала, как устроена работа агентства, она понимала, что отзыв написал ассистент, — в то время молодые люди, едва вылупившиеся из университетов, становились помощниками агентов, а не самопровозглашенными драматургами. «Говнючка сопливая», — сделала Орла заключение по поводу йельской девицы. Но на лице у нее, видимо, отразилась красноречивая гамма чувств — сомнение, зависть, страх, — потому что девушка вдруг заулыбалась, словно выиграла соревнование между ними. Прежде чем повернуться посмотреть, кто еще присутствует на мероприятии, малолетка взглянула на Орлу с жалостью в глазах и сказала:
— Ну все равно желаю вам удачи. Искренне.
Только отходя, Орла поняла, что нахалка даже не подумала задать ей вопрос.
* * *
Флосс добилась своего и прославилась в сентябре. И все благодаря падению Паулины с лестницы в магазине, когда Флосс не помогла ей удержаться на ногах. Это событие должно было разрушить жизнь Флосс. Ее могли привлечь к суду. Но ее спас банальный звуковой спецэффект.
Конечно, имелась запись. Поначалу это обстоятельство играло против Флосс. При каждом просмотре ситуация казалась все хуже: Флосс убирает руку, и Паулина бесформенной кучей падает у нижней ступени. Ожидая последствий, подруги ежились вдвоем на кровати Орлы, а поклонники Паулины, узнавшие их адрес в «Твиттере», окружили дом и швыряли в стены перезрелые тыквы (интернет решил, что лицо у Флосс похоже на вытянутую тыкву).
В течение суток видео перешагнуло за пределы сетевого бедлама и появилось в новостях, местных и национальных. Ведущие качали головами и говорили о новом способе унижения.
— Ты не понимаешь, — пыталась Орла внушить Флосс, насколько плохи ее дела. — Теперь новость не только в Сети. Все взрослое население страны тоже знает об этом.
К дому продолжали прибывать оравы фанатов. Орла и Флосс оказались в ловушке. У них быстро закончилась еда. Из соображений безопасности полиция не пускала в подъезд курьеров-велосипедистов, так что заказать доставку было невозможно. Соседи возненавидели девушек за такой кавардак, так что за помощью обратиться было не к кому. В отчаянии они понадеялись на помощь украинца из пентхауса и совершили вылазку на крышу, но обнаружили на воротах дворика новый висячий замок. Флосс пришла в бешенство: она приняла это на свой счет. Но Орла, глядя на замок, подумала: «И слава богу».
Гейл беспрерывно звонила и отказывалась говорить с дочерью, передавая трубку Джерри, как только та отвечала. Но потом Орла сообщила отцу, что они с Флосс сидят голодные, и мать развела бурную деятельность. Через двенадцать часов швейцар принес коробку с дикими наклейками «НЕ КАНТОВАТЬ!!! Стекло!!!», набитую картонными упаковками макарон, обернутыми в пузырчатую пленку банками соусов и консервированных супов, пакетами с печеньем, связками бананов, упаковками растворимого кофе, а также с капельной кофеваркой, раньше стоявшей на разделочном столе в родительской кухне. Мать с отцом просто выдернули ее из розетки и пожертвовали дочери.
К тому времени, когда они доели всю присланную Гейл провизию, произошел весьма странный поворот: видео начало работать в их пользу. Кто-то взял его и похимичил со звуком. Теперь, когда Паулина пошатывалась, за кадром раздавалось издевательское «Ой-о-ой». То ли из-за того, что новости сообщали, будто Паулина поправляется, то ли из-за того, что люди смотрели видео по миллиону раз и их уже трудно
