от удовольствия.
Он ухмыляется. — Ты еще ничего не видела, детка.
Одно только ласкательное имя превращает меня в кашу. Его губы снова находят мои, и он целует меня, жестко, но сладко. Все еще держа полотенце вокруг меня, он кладет свою руку на мою и медленно начинает отрывать ее.
— Можно? — Спрашивает он, голос полон искренности. Например, если я скажу ему "нет", он будет уважать это. Как будто я все контролирую.
Я киваю и отпускаю единственное, что прикрывает меня, позволяя ему сползти вниз, пока оно не упадет на пол. Он позволяет своим глазам скользить по моему телу и прикусывает губу.
— Ты идеальная.
Схватив меня за бедра, он поднимает меня и переносит на кровать. Он осторожно укладывает меня, прежде чем стянуть рубашку через голову. Мне нужно сопротивляться желанию поныть о том, насколько он физически безупречен. Термин “пресс как стиральная доска” был придуман с учетом этого мальчика. Я уверена в этом.
Моя рука поднимается и ложится на его грудь, затем опускается вниз. Я чувствую каждую мышцу, запоминаю каждую впадину. Он остается совершенно неподвижным, пока я не дотягиваюсь до его штанов и расстегиваю пуговицу. Я медленно расстегиваю молнию, пока он наблюдает за мной.
— Сними их, — говорю я ему. Когда он все еще кажется неуверенным, я смотрю ему прямо в глаза. — Я хочу этого, Грей.
Он борется с чем-то, когда делает несколько вдохов. — Ты понимаешь, о чем просишь? Я знаю, что ты девственница, но я не сдамся. Я не могу. Я не знаю, как.
— О-откуда ты это знаешь?
— Ты сказала мне, — признается он. — В ту ночь, когда ты была пьяна, и я привел тебя обратно в свой дом.
К черту меня и мои пьяные признания. Я могу только представить, что еще слетело с моих губ. Однако это все равно не меняет того факта, что я хочу этого, хочу его. Я хватаю его за плечи и притягиваю к себе, прижимаясь своими губами к его.
— Возьми это, Грейсон. Это твое. Так было всегда.
Он рычит, прежде чем встать, одним движением стягивая штаны и боксеры. Его твердый член высвобождается, заставляя мои глаза расшириться. Он большой, наверное, восемь или девять дюймов, и толстый. Я робко обхватываю его рукой, и он шипит, откидывая голову назад. Придвигаясь к краю кровати, он наблюдает за тем, как я высовываю язык и облизываю кончик, пробуя на вкус маленькую капельку скопившейся предварительной спермы.
— Черт, — бормочет он.
Я беру головку в рот и обвожу ее языком, пока накачиваю остальное рукой. Его реакция только поощряет меня продолжать. Я провожу им внутрь и наружу несколько раз, пока он не упирается в заднюю стенку моего горла. Грейсон стонет, запуская руку в мои волосы и оттягивая меня от себя.
— Ты продолжаешь так делать, и это не продлится достаточно долго, чтобы я мог что-нибудь предпринять.
Когда я ложусь на спину, он снимает джинсы и забирается на кровать рядом со мной. Он целует мою шею, затем продолжает двигаться дальше вниз по моему телу. Когда он добирается до моей груди, он берет один сосок в рот и сосет, в то время как его пальцы дразнят другой. Я выгибаю бедра, издавая громкий стон. Я знаю, что мне следует вести себя тихо на случай, если мой папа вернется домой, но я ничего не могу с собой поделать. Это слишком приятно.
— Трахни меня, Грей. Пожалуйста, трахни меня.
Он стонет и прижимается лбом к моей груди. — Господи, Сев. Ты не можешь просто говорить такие вещи и ожидать, что я не сгорю на месте. — Двигаясь еще ниже, он обдает прохладным дыханием мой пупок. — Скоро, детка.
Я собираюсь возразить, когда его язык скользит по моему клитору, и я мгновенно вижу звезды. Он пару раз щелкает языком, заставляя меня дрожать и извиваться на кровати, прежде чем скользнуть одним пальцем внутрь меня.
— Ты такая вкусная, — бормочет он мне в губы, прежде чем снова наброситься на меня за добавкой.
Моя рука тянется вниз, запуская пальцы в его волосы, чтобы притянуть его ближе и добиться большего трения. Когда я начинаю тереться о него, он вытаскивает один палец и заменяет его двумя. Жжение неприятное, но лишь незначительное. Как будто он может почувствовать мой дискомфорт, он сильнее надавливает и втягивает мой клитор в рот. Его пальцы работают, чтобы раздвинуть меня, в то время как его рот заставляет меня чувствовать то, что могло бы посрамить даже лучшие наркотики.
Давление начинает нарастать, и мне становится все труднее сохранять спокойствие. Он добавляет еще один палец и стонет, когда его язык и большой палец массируют меня так, что я перехожу грань. Мой оргазм взрывается внутри меня, когда я выкрикиваю его имя.
— Срань господня! — Я тяжело дышу, приходя в себя от сильной эйфории. — Это было потрясающе.
Он поднимает голову и облизывает губы, вытаскивая презерватив из кармана джинсов. — Мы только начинаем.
Я наблюдаю, как он зубами разрывает упаковку из фольги и раскатывает ее по своему твердому члену. Как только он заканчивает, он подходит ближе и выстраивается у моего входа. Он слегка приближается, заставляя меня поморщиться от боли того, что меня растягивают. Когда он достигает небольшого сопротивления, он останавливается и смотрит на меня.
— Последний шанс передумать.
Я качаю головой. — Сделай это.
Наклоняясь, чтобы поцеловать меня, он накрывает мое тело своим и толкается внутрь — прорываясь и заявляя на меня свои права полностью. Он начинает медленно, вытаскивая и толкая обратно, пока я не заверяю его, что со мной все в порядке. Затем он ускоряет темп.
— Черт, твоя киска такая чертовски тугая. — Он шипит, подтягиваясь, чтобы получить лучший рычаг давления.
Единственное, что слетает с моих губ, — это смесь его имени и непристойностей. Он начинает двигаться быстрее, жестче, гоняясь за своим кайфом и увлекая меня за собой. Мой голос повышается, и он стискивает зубы, прижимая большой палец к моему клитору.
— Грейсон! — Я кричу, чувствуя, что нахожусь на грани очередного умопомрачительного оргазма.
— Не мое имя, детка. Не сегодня вечером.
Я откидываю голову на подушку, в то время как мои бедра инстинктивно выгибаются, нуждаясь в чуть большем давлении. И, как я и предполагал, он отдает это мне.
— Черт возьми, Грей! — Я кричу, сжимаясь вокруг него.
С последним сильным толчком он рычит и пульсирует внутри меня, выпуская свой заряд в презерватив. Вот так просто моя девственность исчезла. Взята единственным человеком, которому я всегда представляла, как отдам его, но при совершенно других обстоятельствах. Все, что я могу сейчас сделать, это надеяться, что я не доживу до того,
