“лягушек”…
— Это хорошо, — делает паузу. — Очень хорошо. Я тут будущей постановкой занимаюсь, весьма занятное дело. Утомительное, но интересное. Задумал нечто грандиозное, сил отнимает, сама понимаешь…
Говорит, будто в воздух мысли пуляет. Ты мне чего, пердуша, звонишь? Пожаловаться, какая у тебя жизнь тяжелая? Так это и я могу наплести, да так, что галерка обрыдается.
— Главная женская роль здесь характерная, вот кому-то повезет!
О, плавно переходим к делу!
— Так, может, я для нее и создана? Чем не характер? — цепляюсь за эту ниточку. Роль должна быть только моя, ради нее я готова идти по головам, и даже больше.
— Ох, Светлана… Сомнения меня берут. Вы всегда так быстро после спектакле убегаете, ко мне не благосклонны. Мне нужна героиня, которая способна вдохновить режиссера. — Он переходит на “вы”.
— Так вы меня плохо знаете. Павел Ефимович, я готова к просмотрам! Давайте попробуем!
— Ну что… если ты так настаиваешь. — снова “тыкает”. — Пожалуй, шанс проявить себя у тебя есть. Настроение у меня сегодня что-то неважное. Я бы даже сказал — плохое. Грустно и одиноко мне. Как в таком состоянии творить?
— Может, вам шоколадку съесть? — ляпаю первое, что приходит в голову. Я ж тебе не клоунесса, чтобы тебя веселить.
— Сладкого мне не хочется. А вот сладенького — можно. — он противно хихикает. — А давай так: сможешь мое настроение поднять — роль твоя!
“Поднять” вызывает у меня двойные ассоциации, невольно прыскаю смехом, но тут же осекаюсь. А если он не шутит?
Фуууу, даже представить противно.
Свердлова, 5, квартира 18.
Да что ты о себе возомнил? Помаячил на фестивале за спиной у Михалкова, и все — теперь тоже великий режиссер?
В течение часа роли будут распределены. Поспеши.
А что, может, это мой шанс? Не пропадать же белью и духам. Поговорим, поулыбаемся и на этом все. Может, ему больше ничего и не надо. Я своим присутствием смогу скрасить будни любого мужчины.
Ой, не-е-ет… Мерзота.
Золушка, Свет. Это Золушка. Главная роль. Ты ведь давно хотела.
Зараза!
Старая пропитая калоша!
Ладно, фиг с тобой. Через Влада буду дольше добиваться главных ролей.
Заглядываю в шкаф. Так, в этом платье я уже была в театре, и в этом костюме тоже. А вот прекрасный сексуальный комбинезон. С одной стороны он выглядит строго, а с другой — игриво, открытая спина добавляет шарма. Вызываю такси, еду.
Интересно, где обитает наш великий режиссер? Наверняка, в каком-то шикарном доме. Закрытый двор, охрана, двухуровневая квартира. Или, может, у него пентхаус? Было бы круто!
Машина останавливается у потертой пятиэтажки, с пахнущими кошачьей мочой подъездами. Это что шутка? Поднимаюсь на третий этаж, даже звонка нет. Стучу. Дверь открывает Павел Ефимович в огромном махровом халате. Раньше в сериалах так выглядели сутенеры.
Лицо красное, глазки довольно бегают по моему телу. Потная пятерня сразу же оставляет отпечаток на моей груди.
Да он, походу, не шутил насчет “поднятия настроения”…
Два часа ада, большую часть времени я только и занималась, что “поднятием”. Надеюсь, главная роль и гонорар за нее смогут хотя бы частично компенсировать мое унижение.
Приезжаю домой и прямо в комбинезоне лезу под душ. Мне кажется, все мое тело провоняло соленой селедкой. Ну кто ее жрет перед свиданием?
Сдираю мокрую ткань, бросаю ее на пол. Вряд ли я когда-то еще смогу надеть этот костюм.
Наливаю целую ладонь сильно пахнущего геля для душа, тру себя мочалкой. Кажется, в ушах до сих пор стоит его тяжелое дыхание, когда он терся об меня своим дряблым телом. И “поднять” оказалось пророческим. Старый козел, в его возрасте уже пора виагру пить, а не “помоги моему дружочку”.
Тошнит от себя, от него, от всей свой жизни. Чищу зубы, потом еще раз и еще. Полощу рот мятной настойкой, чтобы заглушить его старческое послевкусие.
Смотрю на себя в запотевшее зеркало. Да уж, Света, докатилась, уже дно, ниже падать некуда. На меня смотрит не молодая женщина двадцати пяти лет, а видавшая виды потсканая тетка.
Брызгаю на зеркало водой, чтобы это страшилище смылось.
От жалости к себе опускаюсь на корточки, обнимаю себя руками и утыкаюсь головой в колени. Вою, истерически хохочу, снова плачу.
Только Влад смог бы меня утешить, и словами поддержать, и финансово. Я ему, конечно, про “свидание” ничего не скажу. Но он поймет, что мне плохо.
Это даже хорошо, что лицо опухшее и глаза заплаканные. Пусть думает, что я из-за него рыдала.
Беру телефон. От воды пальцы сморщенные, как дряблые ягодицы “бездарности”. Кажется, его телеса меня теперь всегда будут преследовать.
Мотаю головой, чтобы вылетела вся дурь.
Владюсик, уже скучаю. Была дурой, прости. Мне так плохо. Приезжай, пожалуйста. Ты даже не представляешь, насколько мне без тебя плохо…
И грустный смайлик в конце.
Жду пять минут — сообщение не прочитано Еще десять минут — тишина.
Ненавижу!
Глава 35. Финансы, бахилы и мамочкина поддержка
Все мои планы слиты в помойное ведро. Заново придется мониторить сайты с вакансиями и подбирать что-то подходящее. А пока быть у Кати на попечении. Что же мне так не везет?
Мне становится стыдно. Взрослая женщина с опытом работы, а найти эту самую работу не получается. Хоть листовки иди раздавай. Если бы у меня не было небольшого денежного запаса, я бы, наверное, так бы и поступила.
Снова начинаю прикидывать траты: коляска, кроватка — это можно взять бэушное, пеленки, подгузники — тут придется раскошелиться. А вдруг молока не будет? Смесь же бешеных денег стоит. Рожать поеду в государственный роддом, частную клинику я точно не потяну…
Слезы сами катятся из глаз.
Вот такая всегда хорошая девочка, отличница, на все руки мастерица — и никому не нужна. Ни работы, ни мужа, ни дома.
Сижу на диване в позе лотоса. Когда-то я практиковала медитации, и меня они хорошо успокаивали. Но сейчас в голове пустота. Смотрю в одну точку, а расслабиться не получается.
— Полина, ты чего так быстро? Как все прошло? — Катя заходит в комнату, видит мое настроение и сразу же все понимает. Кидается обниматься. — Да и пошли они. Может, тебе и не надо пока работать. Выкрутимся, Полиш.
Я киваю и еле сдерживаюсь, чтобы не спросить, как выкручиваться-то? Понятно, что подруга ответит — мы поможем, мы поддержим. Но мне уже неловко принимать столько помощи.
Вечером не выхожу к ужину. Хочу побыть одна и аппетита особого нет. Судорожно пытаюсь придумать, как же мне отблагодарить Катю и ее мужа. Купить что-то — не вариант в
