А когда вернусь, первым делом сделаю Лисичке предложение… Как положено — с красивым кольцом и правильными словами. У меня впереди ещё есть время заготовить и продумать до мелочей свою речь.
После обследования накануне операции выбираюсь в центр — погулять по старым улочкам, уловить дыхание средневековой цивилизации. По дороге заезжаю в ювелирный. И почти сразу нахожу там именно то, что мне надо! Разве это не добрый знак?
«Лисичка, держи за меня кулачки. Как оклемаюсь — напишу. Целую каждую твою-мою веснушку!»
И с лёгким сердцем вверяю судьбу эскулапам. Никаких дурных предчувствий. Только уверенность, что в ближайшее время всё решится, и радостное предвкушение.
Глава 15
Олеся
«Лисичка, держи за меня кулачки. Как оклемаюсь — напишу или позвоню. Целую каждую твою-мою веснушку!»
Получаю сообщение, когда заканчиваю выводить кремом надпись на торте: «Софийке 5 лет». Непроизвольно улыбаюсь. Я с утра сама не своя от волнения. Как пройдёт операция? Не возникнет ли осложнений? Поможет ли она Вите встать на ноги? Хорошо, что у него настрой такой оптимистичный, но я всё равно не могу расслабиться.
Время тянется медленно. В течение дня много раз проверяю телефон, хоть и знаю, что он сегодня напишет, скорее всего, уже ближе к вечеру. А может, и вообще завтра утром — в зависимости от состояния. От нервов меня колбасит, я даже с дочкой нормально разговаривать не могу — сводит челюсти. Волнение зашкаливает, бьёт все мыслимые рекорды. Кажется, со мной такое впервые. Слишком важно мне, чтобы у Вити всё получилось.
Кормлю Иришку ужином, не выпуская из рук телефона. Внутри всё сжимается, каждый вдох причиняет боль. Как долго нет никаких новостей! А вдруг там что-то пошло не так?
Наконец смартфон пиликает долгожданным сообщением. Хватаю трубку и пробегаю по строчкам глазами.
«Олеся, операция прошла нормально. Теперь, когда главные волнения позади, я должен сообщить тебе о своём окончательном решении. Я очень благодарен тебе за помощь. Но нам пора расстаться. Наш брак и контракт расторгнуты. Документы тебе передаст Олег, он приедет с минуты на минуту. Прощай».
Перечитываю сообщение трижды, пока до меня доходит его смысл. Как такое может быть? Мы же вроде бы всё обсудили, и у нас всё наладилось… Не понимаю!
Внутренности каменеют, будто залитые цементом. На душе вдруг становится пусто-пусто. Как в огромной комнате, из которой вынесли всю мебель. Если сказать слово, то по всем углам разнесётся его эхо. И что мне теперь делать? Как убедить Витю не торопиться и дать нам ещё один шанс?
Решительно набираю его номер. Если написал сообщение, то значит и разговаривать может? Но его телефон не отвечает — то ли отключён, то ли он занёс меня в чёрный список.
Хлопает входная дверь. Неохотно поднимаюсь и плетусь Олегу навстречу.
— Идём в кабинет, есть разговор, — я даже не сразу понимаю, что он перешёл на «ты», а раньше никогда себе такого не позволял.
Сил отвечать ему нет. Все ресурсы пущены на то, чтобы просто не упасть. Растерянно бреду за мужчиной, всматриваясь в качающийся под ногами пол.
— Присядь, — он показывает рукой на диванчик, а сам опускается в кресло.
Олег молча открывает папку, которую принёс с собой, достаёт оттуда бумаги, внимательно просматривая каждую.
— Итак, контракт с тобой расторгнут. Деньги ты должна была получить давно. Теперь по документам. Твой паспорт на девичью фамилию, — начинает перечислять содержимое папки, протягивая мне по очереди документы.
— Свидетельство о рождении твоей дочери.
В графе «отец» — прочерк. Прочерк! Собираюсь возмутиться, но Олег продолжает.
— Решение суда о внесении изменений в свидетельство о рождении.
Машинально протягиваю руку, забираю бумаги и бросаю взгляд на скрепленные листки. Там столько текста, что я сейчас точно не переварю!
— Деньги, — протягивает мне конверт. — Премия за хорошо выполненную работу, тебе с дочерью на обустройство на первое время и, самое главное, — авансом за молчание, чтобы напомнить, что твоя расписка о неразглашении всё ещё действует. У неё нет срока давности. И помни — в твоих интересах держать язык за зубами. Поверь, Борис Григорьевич болтунов не щадит, и я бы не советовал испытывать его терпение.
Мне нужно время, чтобы свыкнуться с происходящим и спланировать свои дальнейшие действия. К чему сейчас эти угрозы?
— Я привёз коробки. Сложишь в них все вещи. Завтра вечером приедет фургон и отвезёт вас, куда скажешь.
А вот и сроки появились. Значит, у меня есть сутки, чтобы собраться и попрощаться с этим домом. Реально ли успеть снять квартиру за это время?
— Давай свой телефон, — Олег протягивает руку.
Не сразу понимаю, что он от меня хочет.
— Нужно почистить его от компрометирующих материалов. И симку я заменю, номер будет другой. На всякий случай в целях безопасности. Сама понимаешь.
Послушно отдаю ему смартфон, показывая пароль в виде жеста. Чувствую себя так, будто этот мужчина собирается рыться в моём грязном нижнем белье.
— Иди собирайся. Я закончу и верну тебе трубку.
Забираю папку и ухожу к себе. Открыв шкаф, застываю, зацепившись глазом за Витины вещи. Сажусь на край кровати и не могу сдвинуться с места.
Слёз нет. Ступор.
— Мама, мама, ма-ам! — Иришка теребит меня за руку.
Стоит мне наконец обратить на дочь внимание, как она тут же карабкается ко мне на колени.
— Мне уже надоело раскрашивать. Почитай мне книжку.
Бросаю взгляд на часы.
— Давай-ка, дорогуша, будем уже купаться и идти в кровать. Там я тебе и почитаю.
— Но ещё светло! — пытается протестовать Лисёнок. — Папа говорит, что спать надо, когда темно.
В носу предательски щиплет, но я сдерживаю слёзы, мобилизуя внутренние резервы.
— Спать нужно, когда часы показывают, что пора ложиться.
Укладывание в кровать у нас — традиционный ритуал. Иришка обязательно полчаса лагастается в ванне, а потом требует, чтобы ей долго читали.
Олег ждёт, когда я освобожусь. Протягивает мне телефон.
— Олеся, советую просто вернуться к прошлой жизни и забыть обо всём, что видела и слышала. Забыть о том, что даже знакома была с Виктором Борисовичем. Не звони, не попадайся даже случайно где-то на улице. Подумай о том, чтобы переехать куда-то в другой город, где ни тебя, ни его никто не знает. Это в твоих интересах. Пойми, никто не любит свидетелей, они слишком опасны, даже когда клянутся, что будут молчать. А такие люди, как Самборские, ни перед чем не остановятся ради своих целей.
