Вегард.
— Я оставил его здесь.
Коли поднял фонарь повыше. Пламя свечи осветило зал, оставив в тени лишь дальние углы. В одном из них что-то пошевелилось, и наёмники повернулись.
Там, лицом к стене, стоял Олав — его массивную спину сложно было не узнать даже в полумраке. Здоровяк стоял, то и дело несильно ударяясь головой о камень.
Коли двинулся вперёд, протягивая руку.
— Дружище?
Дроган услышал шипение меча, покидающего ножны. Обернувшись, он увидел обнажённый клинок в руке Стейна. Тот стоял, нахмурившись, и не сводя взгляда с Олава.
— Что случилось, приятель?
Ладонь Коли аккуратно легла на плечо здоровяка, и тот обернулся. Глаза Олава светились безумным огнём. По лицу, прикрытому спутанными волосами, струились потёки крови, уже почти засохшей. Из ушей наёмника торчали обломки лезвий, подобранных им с пола.
— Аааа, — сказал он, радостно улыбаясь и странно растягивая слова, — тыыы пришёёоол за мнооой! Аа йааа нее ххооотеел боольше слыышать голосааа. И теееперь йааа ииих нее слыыышу!
Глава 14
Когда отряд выбрался из склепа, стояла глубокая ночь. Наёмники сразу же заметили одинокий огонёк костра, мерцавший у большого валуна неподалёку от скал. Когда они приблизились, из темноты бесшумно вынырнул Зверобой и, узнав хозяина, ткнулся носом в его ладонь.
Ополченец и девочка спали, доверившись четвероногому охраннику. Лишь когда наёмники принялись звенеть оружием и доспехами, они проснулись — да и то ненадолго, чтобы погрузиться обратно в царство сновидений, едва узнав прибывших. «Сумеречные коты» поснимали броню, раскатали походные постели — и так и устроились на ночь, толком не разбивая лагерь, лишь установив очередь дежурства. Разговоров почти не было. Вскоре на предгорья опустилась тишина. Только откуда-то издалека доносилось приглушённое расстоянием уханье совы.
Дроган проснулся, когда его растормошил Вегард. Убедившись, что воин открыл глаза, старик развернулся и отправился спать, а Дроган, накинув плащ, устроился в стороне от костра, не забывая поглядывать по сторонам. Он запалил огарок свечи, прикрыл его рукой, чтобы не было заметно со стороны, и раскрыл на коленях книгу, вынесенную из склепа.
Прыгающие корявые буквы, выведенные рукой мертвеца, было трудно разобрать. Особенно ночью, в трепещущем пламени свечи. Но всё же Дрогану удалось прочитать строки, рассказывавшие о том, что произошло в деревне.
Ультред никогда толком и не разговаривал с Интведой. Он был лишь плотником, она — дочерью вождя, который давно уже прибрал всю власть в деревне к своим рукам. Все в Пригорье знали о её вспыльчивом характере и о том, что она ни во что не ставила своего вынужденного жениха, Ранверда. Что произошло между ними в тот день, когда она погибла? Кто знает. Ультред считал, что девушка разорвала помолвку, или опять принялась издеваться над новым вождём. Случиться могло и то, и другое. Как результат — она мертва, и Ранверд написал её рукой имя Ультреда. Почему? Одному Создателю известно.
Дроган закрыл книгу. Вопросов меньше не стало. Всё, что он прочитал, было лишь словами дважды покойного плотника. Воспоминания мертвеца могли быть искажены. Особенно, если он пытался оправдать себя. В конце концов, всё, что он написал, было лишь домыслами — мало ли, кто и за что мог убить несговорчивую девушку.
— Ну, и что мне с этим делать? — тихо спросил Дроган у Зверобоя, дремавшего, положив голову ему на бедро.
Пёс поднял ухо, но глаза оставались закрытыми. Дроган почесал его над бровями, и Зверобой довольно рыкнул, приподнялся, и зевнул во всю пасть. Огляделся, не нашёл вокруг ничего, стоившего внимания, и лёг обратно.
— Верно. Думаю, мне тоже не стоит слишком уж об этом беспокоиться. Ничего уже не изменить.
Дроган убрал книгу, аккуратно переложил голову пса на свёрнутое одеяло, и подбросил дров в костёр. Большой серп луны скрылся за нависавшими над стоянкой хищными зубьями скал. До рассвета оставалось ещё несколько часов.
Утро встретило проснувшихся людей стылым ветром с равнин. Наскоро приготовив завтрак на остатках собранного накануне хвороста, отряд принялся собираться в обратную дорогу. Дроган коротко рассказал Бенгте, что случилось в склепе, в ответ на её вопрос об Олаве.
— Жаль его, — вздохнула девочка. — Он был добрым. Иногда угощал меня салом, хотя я говорила, что не ем такое.
Дроган невольно приподнял бровь.
— Да? Не знал, что вы так сблизились.
— Какой там. Просто болтали иногда.
Воитель обернулся. Олав сидел в сторонке и молча смотрел в небо, запрокинув голову. На его губах блуждала беззаботная улыбка. Вздохнув, Дроган собирался уже вернуться к сборам, когда заметил направлявшегося в его сторону Стейна.
— Хотел поговорить? — спросил предводитель наёмников, приблизившись.
Дроган кивнул. Он действительно подходил к былому товарищу с утра, но тот был занят.
— Надо бы собрать отряд, обсудить кое-что.
— Например? Хотелось бы знать заранее, о чём речь пойдёт.
— Конечно.
Дроган достал найденную в склепе книгу и открыл на нужной странице.
— Во-первых, тут записи, которые сделал Ультред. В них объясняется его взгляд на то, что с ним случилось.
Стейн пролистал записи, пробежался глазами по строкам, и пожал плечами.
— Надо же, записки мертвеца. Ну, и что тут обсуждать? Нам нет дела до того, кто из этих крестьян кого убил. Пусть хоть все друг друга перережут — главное, чтобы остался хоть один, который нам заплатит. Так что мы стрясём с этого Ранверда монеты и уйдём. Тут не о чем разговаривать. Даю тебе слово — весь отряд будет со мной согласен. Разве что кроме Велимиры, но тут уж тем более — ни к чему её лишний раз беспокоить, если она в меньшинстве. Согласен?
Дроган кивнул. Что ещё ему оставалось?
— Книгу я заберу — будет, с чем торговаться, если вождь начнёт артачиться по поводу оплаты. Ты что-то ещё хотел обговорить?
— Да. Похоже, мертвецы в округе поднимаются не просто так. Скорее всего, во всём виноват артефакт. Помнишь ту выемку на саркофаге, где на нас напал призрак? Там лежал жезл, способный пробуждать мёртвых. Думаю, я мог бы его найти.
Стейн почесал подбородок. Нахмурился.
