Нет.
— Послушайте, будет гораздо проще, если вы намекнёте.
Лили остановилась, повернулась к Роберту лицом, и он осознал, что оказался неправ, сочтя её вид тревожным. Она не испытывала тревоги и не нервничала, он увидел в ней страх. Она боялась Историка.
— Кто он, Лили?
Та опустила взгляд и прикусила губу.
— Он — оборотень, Роберт.
Роберт не понимал, почему сама мысль о существовании оборотней должна быть более необычна, чем всё, что он повидал за сегодня, но эту идею он счёл забавной.
— Ну, да, разумеется. Сейчас уже думаю — глупо это было, предполагать, будто он волшебник. Полагаю, у него есть помощник-вампир?
— Не глупи, вампиров не существует, — сказала Лили и продолжила путь.
Роберт последовал за ней.
— Значит, когда восходит полная луна, он превращается в волка и терроризирует местных фермеров?
— Нет, этим он больше не занимается.
— А, значит, это добрый оборотень, — сказал Роберт и рассмеялся.
Лили обернулась и встала у него на пути. Её глаза были полны слёз.
Улыбка мгновенно сползла с лица Роберта.
— Он не добрый оборотень. Не бывает добрых оборотней. Он много лет терроризировал Этосторонье и убил много невинных людей. Он украл пропуск, пробрался в Тосторонье в начале восемнадцатого века и тридцать лет тихо сидел во Франции. Но он не сумел удержать в узде жажду крови и, наконец, сорвался. Тосторонцы прозвали его «живоданским зверем», по названию провинции, которую он тогда терроризировал. В ваших учебниках истории сохранилась кое-какая информация. Он напал на двести десять человек, сто тринадцать из которых убил. Для его поиска и захвата создали спецотряд и отправили в Тосторонье. Его приволокли сюда и на сто тридцать лет засадили в Башню, после чего выпустили и по его же просьбе назначили Историком. Он — убийца, он убивал мужчин, женщин и детей. Он не добрый, Роберт.
— Простите, Лили. Я не знал.
Лили вытерла глаза рукавом.
— Ну, теперь знаешь. Давай, постараемся сократить этот визит.
Она повернулась и пошла прочь, мимо гномов, которые остановились посмотреть, что это тут за крики.
— А ты отлично умеешь обращаться с дамами, дебил, — сказал Гник.
— Это кто? — спросил генерал Гнарли, который наблюдал за Лили.
Роберт посмотрел на дорогу и увидел, что Лили разговаривала с ярко-синим светящимся шаром.
Лили позвала их к себе.
— У Весзико произошла стычка с Румпельштильскином, но потом она его потеряла. Дворф направлялся в Оз, что означает, у него, определенно, есть план.
— Откуда вам знать? — спросил Роберт.
— Потому что он направляется в одно из самых населённых мест в Этосторонье. Если ты беглый заключённый, наилучшее поведение для тебя — держаться подальше от людей.
— Значит, там есть что-то такое, что он хочет заполучить.
— Или оно ему необходимо, — добавил генерал.
— К счастью, Историк может рассказать, чем он занимался, когда его поймали, а это подскажет нам, чего он добивается, — сказала Лили.
Голос Весзико звучал, как тишайший из самых тихих колокольчиков.
Лили выглядела сбитой с толку.
— Нет, с тех пор как Джек ушёл за тобой, я его не видела.
Голос феи снова зазвенел, на этот раз раздражительно.
— Уверена, с ним всё в порядке, к тому же, для тебя у меня другое задание. Нужно, чтобы ты слетала в Алое Королевство. Агент Траль находится там в командировке в должности советника Королевы. Я хочу, чтобы ты, как можно скорее, отправила его в Башню. Там есть заключённый, которого надо допросить; тролль знает, кого именно. Он может пролить свет на то, как и зачем сбежал Румпельштильскин, но предупреди его, чтобы он оставался начеку.
Фея кивнула, засветилась ярче и улетела на восток.
— Идём, мы и так уже слишком много времени потеряли, — сказала Лили и быстрым темпом направилась в сторону Архива, а гномы бежали впереди.
Роберт остался на месте, пока они не ушли за пределы слышимости.
— Эм, голос в голове?
— Кто? Я? — отозвался голос.
— Да. Как считаешь, она рассказала всю правду об оборотне?
— А ты считаешь, нет?
— Ну, как-то всё неправильно.
— Что ж, раз я — это ты, значит, и мнение у нас одинаковое. Что означает…
— …она не договаривает.
* * *
По мере того, как они подходили ближе, замок вырастал в размерах. Солнце в буквальном смысле снижалось по спирали, и тени западных гор вытянули вдоль аллеи длинные тёмные острые пальцы.
Роберт отметил, что то, что он принял за птиц, никакими птицами не являлось.
— Что это?
— Это пикси, — ответил генерал Гнарли и сплюнул на землю. — До отвращения мерзкие существа!
— Я думал, они должны быть милыми созданиями, — сказал Роберт.
— Каждый раз, когда ты выдвигаешь предположение об этом мире, начинающееся с «я думал», кто-то должен давать тебе подзатыльник, — сказала Лили.
— Я могу, — сказал Гник.
— Ой, простите, — с сарказмом произнёс Роберт, — но я тут, вроде как, новенький, и все мои знания об этом мире я взял из сказок Тосторонья. И пикси в этих сказках — милые, счастливые волшебные существа.
— Ну, они не милые, никогда не бывают счастливыми, и совершенно точно не волшебные, — сказал генерал Гнарли.
— Кто-то вроде гномов, да? — спросил Роберт, ухмыляясь.
— Неплохо, дебил, — сказал Гник.
— Хммм, — протянул генерал Гнарли.
— Ой, ладно вам, генерал, это ж классика в исполнении этого дебила.
— Полагаю, так.
— Можешь считать пикси сторожевыми псами, — сказала Лили. — Они слушают только одного хозяина и крайне упрямы. Они не слишком умны, но способны выполнять простые задания.
— А почему их не любят гномы?
— Потому что они слишком маленькие, — хрипло произнёс генерал Гнарли и постучал в единственную дверь в замковой стене.
Роберт одними губами проартикулировал в адрес Лили слово «серьёзно», но та лишь пожала плечами.
Послышалось жужжание очень быстро двигающихся крыльев, и сверху спустилось существо чёрного цвета примерно в половину гномьего роста и зависло над ними. На овальной голове, над двумя точками, которые Роберт принял за ноздри, покоились большие чёрные глаза. Существо широко улыбалось, отчего был виден ряд крохотных, но острых зубов и зелёный язык. Его руки и ноги были короткими, но ладони и ступни оказались непропорционально большими. Существо было совершенно голым, но его это, кажется, совершенно не волновало. Его мужское достоинство, в данном случае, болталось у всех на виду. За спиной у него порхали практически невидимые крылья, как у колибри, и от
