Ныне открою, как стал Феретрием зваться Юпитер, Вспомню тройной доспех, снятый с трёх славных вождей. Путь мне крутой предстоит, но слава меня вдохновляет: Много ли чести стяжать лавр на отлогих холмах? Сам ты нам подал пример такой победы, о Ромул, С поля вернувшийся к нам в полном доспехе врага В день, когда бравшего град Акронта Ценинского сверг ты, Острым копьём поразив всадника вместе с конём. Был геркулесов Акронт, властитель Ценинской твердыни, Страшной грозою, о Рим, древних твоих рубежей. Он, возомнивши сорвать оружие с плеч у Квирина, Собственный отдал доспех, кровью его обагрив. Видит врага в тот миг, как пред башней копьё он подъемлет, Ромул заклятьем своим предупреждает его: «Жертвой да ляжет Акронт пред тобою, Юпитер, сегодня!» Молит он жарко — и враг жертвой Юпитеру лёг. Града и брани отец, он крепко с победою свыкся, Жар он и холод сносил, не укрываясь в шатёр. Он и скакал на коне, и плугом владел он искусно, Волчий взъерошенный шлем на голове он носил. Щит не расписанным был, не украшен был золотом с медью, Перевязь он заменил жёсткою кожей быка...264
Ромул не ограничился триумфальным шествием и посвящением трофея, но ещё и основал храм Юпитера Феретрия на вершине Капитолийского холма, близ священного дуба. Этот самый первый храм в Риме, по словам Дионисия Галикарнасского, был «невелик (ведь ещё сохранились древние следы от него с самой длинной стороной менее пятнадцати шагов), и в нём Ромул освятил доспехи ценинского царя, которого убил собственными руками»265. Кроме того, по данным некоторых источников, Ромул учредил игры в честь Юпитера Феретрия, прозванные по месту их проведения Капитолийскими, или Тарпейскими266.
В дальнейшем храм Юпитера Феретрия служил хранилищем для «тучных доспехов» (spolia opima). Плутарх отмечает, что «почётное право посвятить богу “опимиа” предоставляется в награду за доблесть полководцу, собственной рукой убившему вражеского полководца, и это выпало на долю лишь троим римским военачальникам: первому — Ромулу, умертвившему ценинца Акрона, второму — Корнелию Коссу, убившему этруска Толумния (в 437 до н. э. — М. Б.), и наконец — Клавдию Марцеллу, победителю галльского царя Бритомарта (в 222 до н. э. — М. Б.)»267.
Немного времени спустя после падения Ценины в римские владения вторглись жители города Антемны, расположенного к северу от Рима, у впадения реки Аниен в Тибр. Антемняне были менее сильны, и когда разбрелись по сельской округе в поисках фуража, Ромул неожиданно напал на них и полностью разгромил. Антемны были взяты римлянами практически без боя268.
Покорив ценинцев и антемнян, Ромул превратил их города в римские колонии и отправил туда поселенцев. Как пишет Дионисий Галикарнасский, царь «отправил по триста человек в каждую колонию, и города уступили им треть своих земель для раздела её на участки по жребию. Ценинцы же и антемнаты, кто желал перевести своё жилище в Рим, переселились вместе с жёнами и детьми, и им позволили оставить свои наделы и взять с собой имущество, сколько его нажили. И царь тотчас же записал их в количестве не менее трёх тысяч человек в трибы и курии, так что у римлян тогда впервые оказалось по спискам военнообязанных всего шесть тысяч пеших воинов»269.
Затем настал черёд жителей Крустумерии, начавших военные действия против римлян. Этот город лежал к северу от Рима, близ левого берега Тибра. Крустуминцы подготовились лучше, чем их предшественники, и Ромулу пришлось воевать с ними немного дольше. Тем не менее царь разбил крустуминцев дважды — в открытом поле и у городских стен. В итоге Крустумерия тоже, как ранее Ценина и Антемны, была превращена в римскую колонию, а часть её жителей переселилась в Рим. В это же время добровольно открыли ворота перед римскими колонистами Медуллия и некоторые другие городки270.
