за тем, чтобы ты не скатилась в алкоголизм благодаря своим посиделкам с подружками. А ты как давно вообще обращала внимание на свою семью? Или ты решила… — в горле встаёт ком, мешая говорить.
Мне хочется продолжить, но как я могу произнести слова, что уже несколько недель крутятся в моей голове? «Ты нас всех теперь вычеркнула? Всё или ничего — да?».
— Мы ходим по кругу, — мама протягивает мне тонкий белый конверт. — Сколько уже можно? Вы оба строите из себя святых, а меня тыкаете в выдуманное вами же дерьмо! И конверты эти уже давно нужно просто брать и сжигать. Или вообще обратиться в полицию и выяснить, что за мразь их отправляет, ковыряя мою рану!
— Эти письма для меня, — стиснула конверт у себя в руке. — А тебе нужно обратиться к психологу, а не в полицию.
Ничем хорошим наш с мамой разговор не закончился. Просто вновь не поняли друг друга и разошлись. Каждая по своим делам, будто и не семья вовсе.
Бывает, она ведёт себя почти как раньше, а бывает, как сегодня. И чем больше проходит времени со дня трагедии, тем больше мама отдаляется. При этом она вовсе не выглядит несчастной… Ведь её окружают подруги, веселье, поддержка. Как тут возразишь? «Я взрослая здоровая женщина! Если я выпиваю бутылочку белого раз в неделю, то это ещё не делает из меня алкоголичку!», — вот и весь ответ.
Просто раньше она вообще не пила. Никогда. Даже праздники всегда сопровождались лишь вишнёвым компотом, и ни разу это не мешало хорошему настроению моей мамы. А тут вдруг без «невинной», по её словам, бутылочки белого вот вообще никак не расслабиться. Как же надоело. А отец злится, да терпит…
Через полчаса городской автобус домчал меня до остановки возле моей съёмной квартиры. Быстро сбросила кроссовки и сразу понеслась к дивану, плюхнувшись на него тяжёлой каменной глыбой.
Сердце продолжало стучать: я слышала его в своих ушах. Оно бесновалось и говорило мне о том, что в моих руках сейчас, возможно, нечто очень важное. Потому что эта «Евгения» — единственная, кто знает об Ане больше, чем я, мама, отец.
Я сделала глубокий вдох и принялась считать до десяти с закрытыми глазами, словно это мне хоть чем-то могло помочь. Открыла глаза. А затем вскрыла конверт и извлекла сложенный вдвое тетрадный лист…
Глава 28
Артём
Я и представить себе не мог, что с Крыловой может быть весело не только в постели. Вчера мы провели в парке весь вечер почти до самого его закрытия, хотя давно могли уйти, так как практическое задание уже было выполнено в достаточном объёме.
Мы посетили несколько аттракционов, а после, немного уставшие от новых ярких впечатлений и эмоций, посидели в кафе.
Но самое странное это не наше времяпрепровождение в парке. Гораздо более странной выдалась наша «встреча» у меня в квартире, когда мы прикатили на моей машине, чтобы поразвлечься теперь уже другим, более взрослым образом. Только вот…
— Слушай… — протянула Одария, массируя пальцами свой лоб. — Что-то зря я сюда приехала.
— Почему зря?
Мы стояли посреди кухни, ожидая только что включенный чайник, так как оба хотели выпить чай. Крылова прислонилась к подоконнику, а я к столу. Смотрели друг на друга и молчали под шипение постепенно вскипающей воды. Я ещё подумал в этот момент, что выглядим, как два неловко мнущихся ребёнка, которые только что осознали, что вообще-то они не друзья и не должны были играть вместе практически целый день.
— Кажется, я устала за сегодня.
А раньше бы просто послала меня и свалила без всяких объяснений. Вот так прогресс!
— Можешь лежать и ничего не делать, — подмигнул ей, — я сам разберусь со всем.
— Что-то мне даже такого не хочется, — вздохнула, разводя руками. — Я не дразнюсь или вроде того, а реально не ожидала, что настолько устала. Казалось, что ещё полно энергии, но…
— Но затем ты расслабилась, сидя в машине, мышцы обмякли, а голова потяжелела, — закончил за девушку.
— О, да. Именно так всё и произошло, как ты описал. Так что я, пожалуй, пойду на автобусную остановку и домой.
Одария оттолкнулась от подоконника и пошла в спальню, где оставила свою сумочку. Я пошёл за ней.
— Зря я привёз тебя сюда что-ли? Можем фильм глянуть, — показываю рукой на широкоформатный телевизор на стене, что как раз установлен напротив кровати.
— Фильм? Ты серьёзно?
Она теребит в руках ремешок сумочки, колеблется, с сомнением поглядывая в сторону телевизора, и жуёт нижнюю губу. Похоже, что-то заставляет её всё же хотеть остаться в моей компании, не смотря на отмену секса.
— А почему нет? — начал я провоцировать девушку. — Боишься меня? Влюбилась и не можешь без последствий выносить мою компанию? Убегаешь?
— Вот ещё, — фыркает и демонстративно подходит к кровати, чтобы затем расположиться на ней с по-королевски важным видом. — Давай, включай, — небрежно машет рукой на меня, — что там у тебя за фильм такой интересный, что удостоился задержать меня в твоих владениях?
— Комедийный боевик, — выдаю первое, что приходит в голову из последнего понравившегося. — Как к такому жанру относишься?
— Отлично отношусь. Буду представлять, что кулаки героев фильма это мои кулаки, а избитые рожи — рожи раздражающих меня людей.
— Боюсь представить, в какое кровавое месиво ты превращаешь моё лицо в своём воображении…
— О, тебе лучше не знать. Крепче спать будешь.
— Тогда и спрашивать не буду.
Её колкость про кулаки и рожи меня нисколько не задела. Для меня было главным, что провокация сработала, и Крылова оставалась у меня дома ещё на пару часов.
И мы действительно сначала пили чай, а затем просто лежали на кровати и смотрели фильм. А когда уже прощались у порога, я сказал ей:
— Вот видишь, ничего страшного не случилось от того, что мы просто нормально пообщались и отдохнули вместе.
— Сегодняшний день исключение.
— В чём твоя проблема, Рия?
— А твоя в чём? Влюбился? — с издёвкой вернула мне мой же вопрос. — Не можешь выносить расстояние между нами?
— Ты странная. Ты себе-то хоть можешь ответить на вопрос: почему нельзя просто общаться, как все нормальные люди?
— Потому что ты мне не нравишься, пустоголовый болван.
С этими словами она покинула мою квартиру.
И мне бы расстроиться и горько вздохнуть, да только вот не верю я словам Крыловой. Нравлюсь. Иначе бы не поддалась искушению провести со мной так много времени сегодня.
А что до «пустоголового болвана», так это исправляется временем и познанием друг друга. Кто
