— Я знаю, что тебе сейчас тяжело. Наверное, не каждый день приходится слышать такое…
Зант поднял голову:
— Бывало и хуже.
— Но ведь от этого не легче. — Джейси еще немного помолчала, затем добавила: — Баки и его семья — очень хорошие люди.
Зант улыбнулся ее попытке утешить его.
— Да, очень хорошие. Баки всегда был мне другом. И он приглядывал за мной и за мамой, когда… когда отец умер. Иногда Баки приезжал к нам и привозил мне что-нибудь в подарок. А маме он оставлял деньги, — возможно, благодаря этому я и выжил.
Девушка с удивлением взглянула на Занта:
— Деньги? Но ведь говорят, что дон Рафаэль — богатый человек.
— Да, богатый. Но дед отказался помогать моей матери. Он даже запретил ей жить в его доме после того, как она родила меня. Потому что я незаконнорожденный. Черт побери, он признал меня только тогда, когда осознал, что у него нет законных наследников.
Джейси покачала головой:
— Как можно так обращаться с собственным внуком? — Она на мгновение потупилась, затем снова посмотрела на Занта: — Сколько тебе было лет, когда умерла твоя мама?
— Три года. Почти четыре.
— Выходит, ты был совсем малышом.
Зант промолчал, и Джейси снова заговорила:
— Я вышла, чтобы пригласить тебя к ужину. Мария хочет, чтобы мы остались здесь на ночь. Правда, мне очень трудно с ней говорить. Я не понимаю ни ее испанского, ни ее английского.
Зант рассмеялся и сказал:
— Что ж, тогда пойдем в дом. Честно говоря, я ужасно проголодался.
Джейси тоже рассмеялась:
— Уверяю тебя, я еще больше проголодалась. Шагая рядом с девушкой, Зант то и дело поглядывал на нее. Он был благодарен ей за сочувствие, но не знал, как выразить свою благодарность. Наконец он решился обнять ее за плечи и прижать к себе. К счастью, она не отстранилась. Так они и шли до самого дома.
— Ну что, я была права? — спросила Джейси, покосившись на ехавшего рядом Занта.
Зант — он был гладко выбрит и тщательно причесан — с улыбкой кивнул:
— Да, Мария действительно хотела, чтобы мы остались еще на одну ночь.
— Ты думаешь, мы не помешали бы им, как вчера? Ведь у Баки слишком уж большая семья…
— Ты о том, что Мария постелила мне в доме своего зятя, а тебе — как можно дальше от меня? Просто она заботилась о твоем благочестии.
Джейси усмехнулась:
— Если я проведу у них в доме еще несколько дней, ей уже никогда не придется беспокоиться об этом. Я так растолстею, что на меня просто никто не взглянет. Я наелась, наверное, на неделю вперед.
— Замечательно! Тогда я съем все тарталетки, которые она дала нам в дорогу.
— Только попробуй, Чапело.
Тут оба рассмеялись. Рассмеялись легко и непринужденно. С той минуты как она подошла к нему у изгороди, их отношения изменились. Теперь они относились друг к другу с уважением. Казалось, что они всегда были хорошими друзьями и никогда не говорили друг другу обидные и язвительные слова.
Но увы, одной лишь дружбы ей было мало. И вовсе не дружеские чувства она испытывала, когда смотрела на Занта. Да и он то и дело бросал на нее весьма откровенные взгляды. Не выдержав его взгляда, Джейси надвинула на глаза шляпу и чуть придержала своего коня, решив проехаться немного в одиночестве. Но не проехали они и мили по пустынной прерии, как в голову ей пришла совершенно неожиданная мысль.
Пришпорив коня, Джейси догнала Занта и проговорила:
— Между прочим, это могла бы быть и девочка.
— Что?.. Какая девочка? Ты о чем?
— Ну, твой ребенок. О котором ты говорил, когда хотел, чтобы я забеременела от тебя. Кажется, ты все время называл его сыном, а ведь это могла бы быть и девочка.
На лице Чапело отразилась буря эмоций. Стараясь не смотреть на Джейси, он сказал:
— Да, конечно… могла бы получиться и дочь.
— И это бы ничего для тебя не изменило?
— Нет.
Джейси кивнула. Немного помолчав, вновь заговорила:
— Может, расскажешь мне о своих шпорах? Зант пожал плечами и нахмурился:
— Малышка, какого дьявола? О чем ты? Похоже, ты перегрелась на солнце.
— Жара тут ни причем, — заявила Джейси. — Я спросила тебя о твоих шпорах, так что потрудись ответить.
— Но что именно тебе хочется узнать?
Джейси посмотрела на его сапоги, на которых красовались серебряные шпоры. Он надел их в тот вечер, когда думал, что поймал ее отца.
— Когда ты их нацепил?
— Перед тем как возвращаться в Тусон. Просто захотелось надеть. А что, тебе тоже нужны шпоры?
— Нет, у меня есть папины.
Джейси узнала все, что хотела, и снова отстала. Зант обернулся и пристально посмотрел на нее.
— Что ты на меня так смотришь?
Зант молча пожал плечами и отвернулся.
— Черт бы тебя побрал, Чапело, — пробормотала Джейси себе под нос.
«Действительно, какого дьявола? — думал Зант. — Почему она спросила про шпоры? И почему заговорила о ребенке? Ведь я об этом уже забыл…»
Обернувшись он снова взглянул на Джейси. Она тотчас же натянула поводья и, догнав своего спутника, вопросительно посмотрела на него:
— Ты что-то хотел мне сказать? Зант с улыбкой кивнул:
— Я хотел сказать, что завтра к полудню мы доберемся до жилища Двухпалого Маккормака.
Джейси внезапно рассмеялась, и Зант понял, что развеселило ее.
— Я вспомнила папины рассказы про Двухпалого, — сказала девушка. — Он говорил, что несчастья преследовали его так, как только койоты преследуют свою добычу.
Зант снова улыбнулся:
— Да, верно. Говорят, он получил прозвище Двухпалый после того, как отстрелил себе три пальца, когда чистил свой револьвер.
Джейси сделала большие глаза и громко рассмеялась. Для Занта ее смех звучал точно рождественские колокольчики. Но обитатели пустынной прерии были на сей счет другого мнения. Ящерица, гревшаяся на огромном валуне, юркнула в свою норку. Какое-то маленькое мохнатое существо забилось под корни юкки. Два стервятника, сидевшие неподалеку, взлетели в воздух. Но Занту было на них наплевать; ему казалось, он мог бы часами слушать смех Джейси. Решив подлить масла в огонь, он проговорил:
— Интересно, как он сейчас выглядит? Наверное, ездит на трехногой кобыле и смотрит на мир одним глазом.
Джейси с улыбкой спросила:
— Как думаешь, мы сможем узнать его? Зант сделал вид, что всерьез задумался.
— Если Маккормак потерял и руки, и ноги, то мы сможем катать его по полу, чтобы выведать, не он ли взял портрет.
