— Просто оставь меня в покое, — прошептала и начала отступать к лестнице. — Пожалуйста.
Чем дальше от Самсонова, тем лучше. Спокойнее.
— Ты действительно этого хочешь, Вика?
Я едва сдержала стон, клацнув зубами и плотно стиснув их. Он сладко смаковал мое имя, перекатывал звучание на языке, разжигая в моей груди неистовый пожар. По венам растекалась неописуемая агония.
Мне… нужен душ.
Холодный. Ледяной. Чтобы потушить пламя, танцевавшее на коже. Чтобы застудить мозг и отключить мысли, которые вращались вокруг Дамира, словно он был центром моего мира. Но это не так… Не так!
Я была несказанно рада тому, что брюнет не двинулся с места, когда я взобралась по лестнице, перешагивая через ступень. Давление в висках ослабло, как только Самсонов исчез из поля моего зрения.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы разобраться с душевым механизмом.
Я стянула через голову футболку, аккуратно сложила ее с леггинсами на край подвесной стойки для раковины из массивного тика. Проскользнула за стеклянное ограждение с матовой поверхностью и зашипела, встав под тугие прохладные струи.
Недостаточно холодно.
Отрегулировала температуру воды до нужного состояния и попыталась расслабиться, побороть обратную реакцию тела и желание съежиться как можно сильнее. Подставила лицо ледяному потоку, провела рукой по скользкой от влаги груди, задела подушечкой большого пальца твердый сосок, неосознанно обвела розовый ореол и застонала, вспомнив недавнее блуждание губ Дамира по моим укромным местечкам.
Какая невыносимая пытка…
Внизу живота концентрировалось и нарастало тепло, хотя я стояла под струями чертовски холодной воды.
Я вытянула руку и приложила ладонь к гладкой стене, отделанной плиткой под камень.
Впилась зубами в нижнюю губу, сдерживания огромное желание дотронуться до пульсирующего комочка чувствительной плоти. Мое дыхание стало тяжелым от прилива возбуждения.
Я закрыла глаза, развернулась и прислонилась к стене спиной.
Запрокинула голову, соприкоснувшись с камнем затылком. Открыла рот, глотая горячий воздух и ледяную воду. Дрожащей рукой накрыла свою грудь и неторопливо сжала упругую выпуклость. Продолжая нежно массировать, второй накрыла лобок и неуверенно, едва уловимо, надавила на клитор.
С моих открытых уст сорвался новый, протяжный стон.
Совершая легкие круговые движения, проигнорировала посторонний звук, похожий на то, словно кто-то отодвинул перегородку. Мои глаза были закрыты, а внимание сосредоточено на волшебных ощущениях.
— Твою мать, детка…
Раздавшийся близко рык заставил меня поднять будто налившиеся свинцом веки.
Палец замер над набухшей плотью.
Широко раскрыв глаза, в беззвучном изумлении уставилась на обнаженного мужчину. Струи воды быстро намочили его темные волосы, стекая по непроницаемому лицу, шее, плечам и туловищу…
Я следовала взором за кривыми дорожками влаги и вобрала полную грудь воздуха, увидев ровный, жилистый член. Толстый, длинный, с сочной нежно-розовой головкой.
Каково было бы ощутить его внутри себя?
Растерянно моргнув, с трудом заставила себя поднять глаза к лицу Самсонова.
— Продолжай, — сказал он надрывно, хрипуче. Приблизился ко мне на шаг, не прерывая зрительного контакта. — Продолжай ласкать себя.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
ВИКА
Я слышала собственное сердцебиение отчетливее громкого шума воды.
Дамир пожелал, чтобы я трогала себя. Он собирался наблюдать. Боже.
Мы смотрели друг на друга неотрывно, долго. Он — ненасытно. Я — оцепенело.
Невзирая на почти хладнокровное спокойствие, которым веяло от брюнета, и его явное удовлетворение, заставившее половой орган окрепнуть и подняться, я запаниковала и убрала руку с клитора, чтобы полностью прикрыть ладонью интимную зону. Другой, которой игралась с собственной грудью, проделала то же самое — спрятала соски от хищных глаз Самсонова.
Волнение подчинило себе мой пульс. Сердце словно сорвалось с цепи и пустилось в неистовый бег. Меня накрывало лихорадочными волнами, однако безграничное вожделение, с которым Самсонов изучал меня, очень скоро уняло панику и стыд.
От смущения осталось лишь легкое тепло на щеках. На смену стеснению пришел голод, ощущавшийся обжигающей пульсацией между бедер. Я стиснула ноги как можно плотнее.
— Не прячься, — прошептал Дамир, потянувшись пальцами к моей ладони, накрывавшей лобок. Сжав ее подушечками по бокам, убрал в сторону и облизнул свои полные губы бледно-карминного оттенка. — Хочу прикоснуться языком к твоей киске.
Я сильнее вжалась в стену.
Рукой задевая напряженные соски, провоцировала трение нежной кожи и тяжело дышала.
Почему он истязал меня? Почему не мог просто оставить в покое?
— Уходи, — попросила я тихо, надломлено.
— Я бы и рад, — Дамир взглянул на меня со смесью отчаяния и боли. — Я пытался столько раз, ты даже не представляешь.
— Так попытайся еще раз, — стиснула зубы.
— Рядом с твоим сладким, обнаженным телом я становлюсь гребаным слабаком, — резко прильнув, Самсонов оттянул зубами мочку моего уха.
С вымученным стоном я закатила глаза, утопая в блаженстве, когда мужчина воздушным касанием ногтя указательного пальца провел дорожку по животу.
— Вся дрожишь, малышка, — он сделал круговое движение над лобковой костью, и к моему величайшему сожалению не дотронулся до заветной точки.
Заставив комочек нервных окончаний пульсировать со страшной силой, переместил пальцы на талию и скользнул по поясничным ямочкам.
Сейчас Дамир будто бы касался не позвоночника, едва поглаживая его пальцами правой руки, а оголенного провода. Брюнет выразительно и страстно пожирал меня взглядом. Его длинные ресницы намокли и слиплись. Хрипло дышал и ничего не говорил. Лишь едва дотрагивался до моей спины… но делал это так, что подкашивались колени. Убрал назад потемневшую русую прядь волос, намеренно не притрагиваясь к груди.
